Page 5 - Человек, который умел возвращать себя в детство

писателей с читателями в самой далекой островной глухомани – на рыбацких
судах и судоремзаводах, в школах и профтехучилищах, на шахтах и в
совхозах… За одно выступление молодому автору (не получившему пока
красную корочку члена Союза писателей СССР) платили по семь рублей, а
член Союза получал аж восемнадцать. То есть, отработав за неделю десятка
два выступлений, можно было получить дополнительно ползарплаты!
Конечно, мы с Сашей Смирновым активно пользовались такой
возможностью подзаработать, да и наш директор, как профессиональный
прозаик, тоже не упускал случая покинуть на время свой пост ради
творческой командировки.
Ездили выступать мы, конечно же, не только из-за денег – сами
поездки были как праздник для души. Бригады «литературного десанта»
часто формировались исходя из принципа дружеской привязанности
участников. И эти командировки давали счастливейшую возможность вволю
наговориться с близкими по духу людьми – «товарищами по перу», как мы в
шутку называли друг друга. Перемещение по островам (ведь мы бывали и на
Курилах), насыщало взор восхитительными пейзажами. А сколько было
душевных бесед в гостиницах, сколько забавных случаев происходило с
нами!
Добавлю к этому, может быть, самое главное: для писателя, пусть он
даже и признанный мастер, общение с аудиторией глаза в глаза – как экзамен
на творческую состоятельность. Хотя и с некоторыми оговорками; ведь
литератор все-таки не актер, и не всегда умеет донести до публики суть
написанного. Да и романы со сцены читать тоже не станешь.
Поэтому Олег Павлович обычно выступал на публике со своими
юмористическими текстами. И всегда срывал бурные аплодисменты. Один
его короткий рассказ я помню чуть ли не дословно – про мужика, который на
неделю ушел в загул, пока жена была в отъезде, и забыл, что дома остался
некормленый, избалованный котлетками и свежей рыбкой кот… Когда автор
доходил до эпизода, в котором отощавший Мурзик жрет луковицу,
завалявшуюся на балконе, публика буквально икала от хохота!
А вот экспромтом говорить он умел неважно – чувствовалось, что,
рассказывая, слишком тщательно подбирает слова, словно пытается
вспомнить кое-как выученный урок. Но иногда, если вопрос из зала задевал
его за живое, Олег Павлович словно преображался. И горячо, увлеченно,
ярко говорил, например, о той же проблеме бережного сохранения островной
природы. Кстати, одним из первых, еще в самом начале перестройки, он на
творческих встречах начал опровергать официальную советскую версию о
том, что японцы за время своего хозяйствования на Южном Сахалине и
Курилах якобы не создали здесь ничего полезного, а только грабили
природные богатства островов. Кажется, именно в те годы Олег Павлович
нащупывал свою, как сейчас говорят, эксклюзивную тему для будущего
романа о русских людях, оставшихся на Сахалине после того, как южная
часть острова в 1905 году отошла японцам.