Page 247 - Возле моря

кажется: вот-вот в своенравии и самодурстве совершит нечто
крайнее – выхватит из-под пиджака пистолет и выстрелит в че-
ловека. Но сейчас в глазах его жила какая-то мысль. Быть может,
привыкший к тому, чтобы всё происходило так, как он задумал,
порой требующий нереального, он всё же осмыслил, что нельзя
взять в заливе то, чего нет.
– Позови ко мне твоего учёного авторитета.
– Так спит он, наверное.
– Разбуди. Пусть пожрёт. Вон сколько всего осталось! Чем
он питается здесь, Робинзон? И выпить дам. Такого коньяка он за
всю свою жизнь не нюхал. Веди!
Эдуард пошёл. Перед домиком закурил, потоптался. Тихо
стукнул в дверь.
– Я тут, – услышал из-под дерева.
– Ефим Матвеевич, – Эдуард, разглядев в темноте на пеньке
бывшего коллегу по институту, сел рядом на траву. – Дело такое,
Ефим Матвеевич... Побеседовать он с вами хочет.
– О ежах или о живописи Эрмитажа?
– Шутите, – вздохнул Эдуард. – Ну что стоит поговорить, а?
– Я уже всё сказал.
– Он слишком опасен, Ефим Матвеевич. Насаждает свою
власть, и трудно представить, что ему в голову ударит. Тогда...
– Мне уже одинаково.
– Ну, зачем вы так?
– Я как солдат в окопе.
– Не понял, – насторожился Эдуард.
– А что понимать? Я в том возрасте, когда вот сижу, раз-
говариваю, а завтра-послезавтра или этой ночью придёт... кото-
рая в белом и с косой. И кончено.
Эдуард опять вздохнул.
– Не знаю, Ефим Матвеевич, как он?.. Вам бы уйти. Пере-
ждать где-нибудь. Утром, я думаю, эти организмы отчалят.
Костёр горел ещё ярко, поедая сухие суковатые куски
плавника; кровянисто-жидкими брызгами сыпались от него от-
блески на кузов и стёкла джипа, на скаты палаток, на плечи и
голову возвращавшегося к боссу Эдуарда.

245