Page 244 - Возле моря

себе. В конце февраля привёз Сабито восемь охапок разных
шкурок. Торговец расплатился тотчас и хорошо.
Через неделю Ульян пришёл на лыжах к усадьбе Танаки.
Под навесом Тораян колол дрова.
– Хозяин дома?
мО, о, иди! Он такой весёлый!
– А что? Отохимэ письмо прислала?
– Сам скажет.
Перед циновками Ульян снял валенки и с мешком поднялся
на второй этаж, в комнату, посредине которой так и стоял тот
столик, и на нём были такие же, как в прошлый раз, кушанья и
чайник с сакэ.
– Добрый день, Танака-сан. Я не помешал?
– Садись. И не говори, что не надо. Приехал – и хорошо. У
меня торжество!
Он подал Ульяну чашечку и наполнил её сакэ.
— Я телеграмму получил, Урьяно. Дедом стал. Дедом! У
меня – внук! Выпьем!
– Поздравляю, Танака-сан. За вашего внука, за вас и за... А у
кого родился? У сына или у дочери? – спросил Ульян, и что-то
кольнуло его сердце.
– Дочь родила, Урьяно!
Танака попросил служанку ещё принести сакэ.
Ульян опустился на подушечку, чувствуя, как душу зали-
вает тоска. Отохимэ. Далёкая. Родила. Муж её, небось, тоже на
седьмом небе. Сейчас Ульян испытывал к нему какую-то злоб-
ную неприязнь.
Он вытянул руку с чашкой.
– Можно ещё?
– Давай.
– Понимаешь, Урьяно, я думал, что Отохимэ никогда не
родит. Потерял надежду. Зять у меня... человек хороший, обра-
зованный, да в этом деле образованием не поможешь. И вдруг
получилось, как вернулась к нему Отохимэ... Ну и хорошо!
Только бы внук был здоровым, в мать. Давай за его здоровье!
Ульян выпил как будто не тёплое сакэ, а что-то ледяное –

242