Page 252 - Возле моря

понятней.
– А ты и понимать не хочешь, – сказал Ульян Сысоевич. –
Думаешь, я сбежал от своих. И не знаешь, что зверь и тот по
своей воле стадо не покидает, – он развязал кисет с табаком и,
медля, стал сворачивать самокрутку. Рассудил про себя
по-стариковски спокойно: «Рискну-ка головолом ему устроить.
Пускай поищет то, чего не было».
– Как тебя называть? – спросил Ульян Сысоевич. – А то
неловко так, без имени.
– Зови Кириллом.
– Ну вот, Кирилл, – Ульян Сысоевич наконец скрутил са-
мокрутку и пустил дым через ноздри. – В любую пору люди
служили своему отечеству. Надлежало знать, что там у соседа, за
межою? К тому ж сосед поглядывал в твой огород и даже за-
брался в него. Ну, выпроводили незванца. А дальше что? Не за-
явится ли опять? И в какое время? Вот и уговорили меня...
Ульян Сысоевич послюнявил палец, пригладил бок напо-
ловину истлевшей самокрутки и затянулся щурясь.
Кирилл, внимательно слушавший старика, почувствовал,
что тот увёл его в какую-то несусветную даль, посмурнел лицом.
– Кто тебя уговорил? Когда это было?
«Терять нечего, – подумал Ульян Сысоевич. – Лишь бы
враньё растекалось гладко».
– Считай, сорок один год канул. Будешь на севере, загляни в
Корсаковку, в другие сёла, – предложил он гостю. – Хоть одного-
двоих, да найдёшь, кто вспомнит Ульяна. Скажут, охотник был
отменный, стрелял метче всех. Скажут, что долго сманивал меня
японский купец Курата. А я – ни в какую! Не хотел на него
служить, и точка! И вдруг ушёл с ним. Вот тут для всех – загадка.
Небось, судачили длинно. А чтобы тебе всё уразуметь, разузнай
про дядю Никифора.
Кирилл опустил окурок в консервную банку и вынул из
пачки новую папиросу.
– Косил я у ручья, – рассказывал размеренно Ульян Сысо-
евич. – Смотрю, господин подходит. Бородка, усы красивые,
высокий — с меня. Долго уверял, что надо уходить с японцем и

250