Page 296 - Возле моря

лась Саюри.
– Вот и хорошо, а то перезреет, – по-видимому, не рас-
слышав, что ей сказали, упрямо пробурчала старуха.
Ульян до предела напружился – сейчас он им устроит!..
Но как предупредить Отохимэ? Лежит под кимоно, словно
неживая. Господи! Не застыло ли у неё сердце от страха? До неё и
дотронуться нельзя. Может резко, с шумом вздрогнуть, а то и
вскрикнуть
Даже шепнуть нельзя – услышат женщины.
Тэцуко поднялась на ноги, поддёрнула шаровары, попра-
вила кофточку; перед нею, ужатой росточком, куст шиповника
высился, как деревцо. Она потянула на себя ветку, сорвала
красноватый плод, разжевала:
– Сладости нет.
Ульян пятернёй сгрёб свою рубаху: «Так, ежели сунется
ближе...».
Тэцука, не отпуская ветку, привстала на цыпочки, повела
взглядом и позвала:
– Саюри, малина, смотри. Сколько малины!
Саюри подскочила к ней, и они полезли...
В этот миг Ульян, набросив на голову рубаху, возник над
кустами чёрно, зловеще и, ломая их по-медвежьи, зашёлся кри-
ком, самым диким, какой только мог вырваться из него. И орал он
по-русски, чтоб сильнее напугать женщин.
– Ааааа! Мать вашу!.. Хватай их!..
Женщины с панической прытью метнулись вниз по елани, к
лесу.
Ульян, вырываясь из кустарника, перепрыгнул через ста-
руху, ещё немного пробежал и, остановившись, оглянулся. Он
заметил, как Отохимэ, пригибаясь, шмыгнула за деревья, мель-
кнула цветным пятном кимоно и скрылась совсем.
Ульян выдохнул сильно, облегчённо. И гаркнул во всё
горло по- японски:
– Эй! Саюри! Чего испугались?..
Женщины повалились в траву. То ли обо что-то спо-
ткнувшись, то ли из них вылетел страх, да от усталости подло-

294