Page 294 - Возле моря

душка повезёт меня на самый дальний промысел. Там горбуша в
речку пошла, а за нею охотятся нерпы. Я ещё не видел сразу пять,
восемь, десять нерп!
Ульяна подмывало спросить, чем занимается мама, но как
на такое решиться? И что подумает Рюити?
Утром следующего дня он, не переводя дыхания, вымахал
на сопку, к тому месту, где тогда, в первый раз, остановился пе-
рекурить. И сейчас достал кисет с табаком, но к дереву не при-
слонился, а присел под ним. Из такого положения не слишком
широко обглядывал местность, однако трёхствольная берёза
виднелась – он заметит, если Отохимэ подойдёт к ней.
В совершенном безветрии стоял лес, просвеченный солн-
цем, и молчал – почему-то не пели птицы; какая-то непонятная
вокруг тишина.
«Не придёт, сам отправлюсь», – думал Ульян.
Он рассуждал просто: Танаки дома нет, но он, Ульян, об
этом якобы не знает. Спросит хозяина. Ему ответят, что он уехал.
Ульян опечалится, потопчется, как бы прикидывая, что делать, и
скажет: мол, нельзя ли увидеть Отохимэ, может, она решит его
вопрос? Слуги вообще-то уважительно относятся к Ульяну, и
никому из них, работающих у Танаки лет по пять-шесть, неиз-
вестно, что он с Отохимэ познакомился не месяц назад, а гораздо
раньше. Конечно, если ничего не пронюхали...
Ульян свернул новую самокрутку. Как до конца высосет,
так и двинет к усадьбе. Отохимэ здесь уже, наверное, не бывает.
А увидеть её надо. Сегодня же. Другого случая может не под-
вернуться.
Самокрутка дотлела. Поплевал на бычок, затушив. Всё,
пора. Встал и в то же мгновение увидел поднявшуюся у берёзы
женщину. Отохимэ или грибница какая? Не двигался, всматри-
ваясь.
Стоило женщине пойти, он обрадовался: она! И побежал
через поляну. Нагнал у самого леса.
– Здравствуй.
Отохимэ обернулась и, сдержанно дыша, вытянула к нему
руки.

292