Page 297 - Возле моря

мились ноги. Показались они не сразу, но одновременно и пошли
назад, уморённые. Чем ближе подходили, тем отчётливее слы-
шались смешки Саюри. Когда же она остановилась перед Улья-
ном, показала пальцем на его лоб и закатилась смехом – так хо-
хотала, что слёзы блеснули на глазах, а язык едва выговаривал:
– Большой, да? Глупый такой, да? Кричал как!..
– А вы-то? Вы? Кого испугались?
– Что ты там делал? – Саюри опять пальцем показала на
кустарник.
– Ну, всё тебе так и расскажи, – заулыбался Ульян. – До
ветру захотелось, а тут вы... напролом. Мне тоже страшно стало.
Саюри вновь залилась смехом. Смеялась и Тэцуко. Только
старуха мельком взглянула на Ульяна и больше не желала видеть;
она открыто презирала его, морща лицо.
Саюри и Тэцуко подняли старуху, и он заметил: её левая
шароварина мокрая.
«Неудачно сидела, – пошутил про себя Ульян. – Видала бы
Отохимэ!»
Но она, вероятно, пробежала понизу лесом и теперь уже
спускается к усадьбе, напуганная, терзаемая стыдом и, быть
может, думающая, что её заметили, и не знает, как забавно всё
тут приключилось.
– Куда идти? – спросила старуха.
– Домой. Я потом сама нарву тебе шиповника, – пообещала
Саюри.
Пошли к распадку. Ульян понёс две плетёнки с грибами.
На новый день и на последующий, и ещё трижды Ульян
приходил сюда, но ждал не под берёзой и не в кустах, а чуть
поодаль от них, за лиственницей. Отохимэ не появлялась.
«Не захворала ли? От расстройства, – переживал Ульян. –
Я-то чо? Шуточками и прибауточками отделался. А она, как во-
образит: а если бы да кабы... И не знает, как на самом деле. Вот
незнание и мучает».
И, как в прошлый раз, Ульян решил побывать в усадьбе
Танаки. Но надо какой-то повод найти.
Однако утром через промысел проскакал на коне Рюити.

295