Page 485 - Возле моря

Чем дальше, тем больше дел. Сейчас от него требовали
убрать урожай и подготовить к зиме комбинат и жильё для лю-
дей. Комбинат, как он считал, нормально войдёт в зиму, а вот
жильё для холодов не приспособлено – дощатое, тонкостенное,
оно удерживает тепло лишь тогда, когда докрасна раскалена
железная печка.
Но даже под такую крышу не всех он мог устроить. И
вербованные, прибывшие в августе, вырыли землянки вдоль бе-
рега в глинисто-песчаном валу, намытом морем в древние вре-
мена. Тяжело было оглядывать их жилища – и женщины, и
мужчины говорили: вот, мол, директор, закопались в землю. А
что тут поставишь? Столик, скамейку, сундучок, печку, а кровать
уж и некуда – нары сколотили. И окно на свет белый не выведешь
– придётся небось с керосинкой да свечкой, в чаду, зиму пере-
живать. Сами-то что? Как-нибудь перетерпим. А детям уроки
учить – зрение ведь попортят. Может, свет протянешь, директор?
– Свет будет. Через неделю, – заверил Гротов. – И потом...
не всю зиму по-фронтовому. Найдём выход, переселим.
Обещал он так и одной, и второй, и третьей семье, а сам не
знал: найдёт ли действительно выход. Но желал утешить людей
надеждою на лучшее – они уже подточены разочарованием и
обидой: когда их вербовали сюда, то сулили многое и в первую
очередь – жильё.
От землянок Леонид направился к конторе; почти дойдя до
неё, отвернул на берег: никого не хотел видеть, никому ничего
приказывать, обещать. Всё опротивело. Всё. Не семижильный он.
И не кудесник. И почему на него свалилось столько?..
Он уходил от комбината по тому же мокрому плотному
песку. И казалось, те же волны к ногам набегали. Но тогда не так
стеклянно разбивались, и он не чувствовал одиночества и пу-
стоты. Рядом шла Раиса. Он думал, что начинает новую жизнь.
Вблизи неё, дорогого человека, какого у него никогда не было. И
вдруг единым махом...
Леонид пнул панцирь краба. Улетев в воду, тот хлебнул
воды, окунулся, и волна внутри себя донесла его до берега и

483