Page 482 - Возле моря

и сказал, что до пяти часов можно погулять по городу.
Двинулись ватагой по узкому проулку, обогнули пожарище
– два дома накануне сгорели напрочь, в третьем огонь выел всё
нутро; свернули в ещё более узкий закоулок и из него вышагнули
на главную улицу, севернее почтамта, как раз в том месте, где –
лавки, магазинчики, а прямо на тротуаре – развал.
Всякую всячину предлагали японские торговцы: и холод-
ные кушанья, и из жаровни, и конфеты-леденцы, и сушёную
рыбу, и бобы, и орехи, и циновки, и чашечки, и тарелки, и чёрные
лакированные коробочки, и керамические и бронзовые статуэтки
Будды, и ароматические палочки...
Старый японец в линялом военного покроя мундире со
стоячим воротником предложил мастеру бондарей костяной
мундштук, показывая жестами: мол, курить лучше через это.
Илью заинтересовал мундштук с витиеватой резьбой и ка-
кими-то блестяшками с боков; приблизил одну к глазу и крякнул
восхищённо:
– Парторг, глянь-ка, ты сроду такого не видал.
Колышкин, посмотрев, фыркнул:
– Тебя только и прельщают подобные девицы.
– Это гейша, парторг. Покупаю, – явно дразня Колышкина,
Илья протянул японцу деньги.
– Не дури. Пошлость и разврат... – брезгливо скривился
Колышкин. – Ох, допрыгаешься!
– Ты не понял, парторг. Мундштук я покупаю для охраны
своего здоровья.
Раиса тем временем перебирала пластинки, такие же чёр-
ные, как наши, но в центре, на этикетке, с забавно-милым ри-
сунком: перед граммофонной трубой сидела собачка с припод-
нятым ухом – слушала музыку.
– Возьму штуки три Сатако. Пусть крутит.
– А как выбрать? – спросил Леонид.
– Наугад, – засмеялась Раиса и показала японцу в расстёг-
нутом кимоно и бриджах: – Вот эти.
Они переходили от одного торговца к другому, с любо-
пытством рассматривая вещицы и продукты. Директора оклик-

480