Page 18 - Земли родной многоголосье

быстро смахнул низенький холмик, а дальше бурели
комья глины, они ещё не успели слепиться, осесть; он
несколько крупных выбросил руками и вновь взялся
за лопату.
– Ты не там копаешь, Самогон. Слева твой костюм.
– С чего бы слева? Ты уже не помнишь, где пили. И
откуда ты знаешь, где лево, где право, если от армии
отлынил? Принеси-ка лестницу.
– Ну, давай, давай, поработай, – пробормотал Ко-
мар, поворачивая к высокому памятнику. – Если бы
хоронили в пальто или в дублёнках. А то костюм. Гы!

***
Алина Семёновна, вернувшаяся домой, не могла
понять, где муж. Из Хабаровска звонила – не отве-
чал, порог перешагнула – на кухне грязная посуда, в
блюдце – окурки, полы и ковры – затоптаны, воздух в
комнатах – прокуренный, спёртый. Неужели загулял,
паразит?
Кошка ходила за ней и мяукала, не переставая, слов-
но что-то говорила на своём языке.
Хозяйка открыла два окна, достала из-за шкафа пы-
лесос. Нет, надо к Васильевне сходить. Что-нибудь
она, наверное, видела.
Но Васильевна сама пришла и не поздоровалась;
уставшая, горестная, опустилась на стул.
– Не обессудь. Как смогли...
– Что смогли?
Васильевна шевельнула сухими губами; у неё и в
горле пересохло; трудно, с сипом выговорила:
– Так... похоронили мы Никонора.

16