Page 19 - Земли родной многоголосье

Алина Семёновна окаменела; глаза её стали безум-
ными – смотрела на Васильевну и, похоже, совершен-
но не видела старуху. А та начала рассказывать, как
Тимофей постучал в дверь, затем – в окно, как прие-
хали «скорая» и милиция, что говорил врач…
Кажется, Алина Семёновна расслышала какие-то
слова, поняла их жуткий смысл, всё тело её содрог-
нулось, и она упала на постель, рыдая. Заголосила и
Васильевна.
Женщины плакали долго, безутешно. Зашедший в
дом Потапыч выкурил у окна три папиросы и увёл с
собой едва передвигавшуюся жену.
Оставшись одна, Алина Семёновна, обессиленная,
лежала на постели, всхлипывая, глядя в потолок, и
корила себя за то, что не приехала раньше – ведь мог-
ла же, и наверняка такое не случилось бы – вовремя
вызвала бы «скорую помощь». А то... даже не прости-
лась по-человечески. И похоронили, в чём был. Она
с болью вспомнила слова Васильевны: «И эта... ну,
мобила, при нём».
Алина Семёновна тяжело поднялась, подошла к теле-
фону и набрала номер, не понимая, зачем это делает...

***
Бомж Самогон просунул в щель гроба ребро лопа-
ты, дёрнул вверх, и крышка поддалась; вцепившись в
неё руками, сорвал и прислонил к боковине могилы.
– Ну, что за костюм? – спросил Комар.
– Не спеши, – Самогон склонился над покойником.
И в это мгновение зазвонил телефон.
Бомж отпрянул – невольная дрожь прошила его. А

17