Page 46 - Земли родной многоголосье

чмокнув по разу Софочку в щеку, скопом двинулись
к двери. Софочка проводила их, щелкнула замком. По
лестнице застучали, зашаркали туфли, и кто-то не то
удивленно, не то радостно проговорил:
– А изменилась как Софочка!..
Неслышно, на цыпочках, Софочка вернулась в ком-
нату, огляделась. У окна вяло опустил листья, будто
съежился от мороза фикус; на столе молчал, печально
скосив вниз стрелки, будильник; с этажерки, с большой
фотографии, смотрел лейтенант Алешка: взгляд внима-
тельный, исподлобья, губы упрямо сжаты, будто он сей-
час скажет свое обычное: «Я – солдат...»
Софочка пугливо опустила фотографию, завела бу-
дильник, послушала; потом долго поливала фикус, вода
прошла насквозь и светлой лужицей растекалась по полу.
Стерла пыль, поправила подушки. Но ничего не измени-
лось. Вещи, такие знакомые и привычные, были странно
чужие, безучастные, будто не узнавали Софочку. Тиши-
на стояла такая полная, ощутимая, что казалось, протяни
руку – и пощупаешь ее.
Тишина давила, наваливалась всей своей густой тяже-
стью, просачивалась в глаза, уши, с воздухом входила в
грудь, больно сжимала сердце.
А сквозь окно лился в комнату веселый свет, и с ним
доносились приглушенные голоса, рожки автомобилей,
тихая музыка из репродуктора. И Софочку потянуло
туда, под солнце, на ветер, в шум и гомон улицы, туда,
откуда она только что пришла и куда ушли ее веселые
подруги.
Она шагнула, рванулась к двери и... наткнулась на ван-
ну. Увидела в ней розовое, сморщенное, будто опечален-

44