Page 41 - Остров нашего детства

совершенно не догадывался, что тут произошло,
для него суша была просто сушей, а море – морем,
лучшим местом для игр и еды. Он обошёл вокруг
отца, не понимая, почему тот прилёг и за таился, –
никого ведь нет, даже людей. И вообще было неясно,
зачем отца снова потянуло сюда. Сын недовольно
свистнул. Это у него сейчас получилось звонко.
Лохматик, оживляясь, глянул на сына и тут
услышал тихий протяжный звук. Он прилетел от
человека, но был каким-то необычным, пугающим.
И где сам человек? Калану стало тревожно и
страшновато – обернулся на море.
Сын плюхнулся в воду и, посвистывая, уплыл.
Лохматик затоптался в нерешительности, он уже не
помнил, зачем вылез на сушу, чего хотел. Посмотреть
на врага, который тряс землю? Нет, не собирался на
него смотреть. Ну его... В море бы уплыть, но там он
полночи провёл и почему-то устал. Раньше никогда
не уставал, а на этот раз по чувствовал себя слабым.
Значит, он пришёл отдохнуть.
Зверь решил подняться чуть выше, на бугорок,
и, тихо продвигаясь вдоль камней, вдруг увидел
лежащих людей. Они молчали, даже не посмотрели
на него. Калан свистнул негромко – позвал. Люди
не пошевелились. Он подошёл вплотную, обнюхал
лоб того, который, как только замечал его, калана,
радовался. Лохматик хорошо понимал, что этот
человек всегда радуется ему. И было приятно. А
теперь он не глядит. Почему он не смотрит?
Лохматик осел на зад и тоскливо уставился на

39