Page 28 - Сахалинские робинзоны

по краям – пузырьки с воздухом. Вам когда-нибудь попада-
лась такая водоросль?
– Попадалась. Это фукус.
Степка, поправляя пальцем очки, тихо вздохнул: «Выхо-
дит, этот фукус-фикус уже известен».
– Смелые вы ребята, – сказал старпом. – Плавать, исследо-
вать – это не все могут. А кто главный? Венька?
– Он, – ответил Аркашка и подумал: «Смелые – это про
Веньку старпом говорит. Эх, если бы я совершил такое! Я
бы – сиял! Я бы – песню запел! А если б Ленька? У, тот бы
сидел величественно – славой наслаждался бы. А Венька и
сидит, как обычно, и молчит, словно ему нечего сказать. А
может, так и надо? Человек дело сделал. Ради других. И чего
тут болтать или грудь выпячивать?»
Старпом хлопнул Веньку по спине.
– Молодчина! Настоящий адмирал.
Венька шмыгнул носом. Он прекрасно понимал, что его
плавание было рискованным, радовался, что предупредил ры-
баков об опасности и, разумеется, ему приятно слышать, что
о нем говорят. Но и чувствуешь себя при этом очень неловко.
– Чего вы чай не пьете? – проворчал он.
– Ой, правда! – подскочила Натка. – И пряники не едят...
Вень, а тебе страшно было?
– Страшно, – и Венька покраснел. Зачем он признается
при всех? Не лучше ли отшутиться, мол, не разобрал: быстро
произошло. Но ведь это вранье. Не честно. Действительно
было страшно. – Думал, корабль перевернет. В маяке гудит и
весь балкон шатается.
Ленька следил за всеми исподлобья.
– Не понятно, – прожевав, усмехнулся он. – Для чего идти
к берегу, на камни? Людей еще пугать.
Старпом осерженно кашлянул.
– К берегу мы пошли, потому что заклинило вспомогатель-
ный двигатель. Отремонтируем – и опять на лов рыбы, – он по-
смотрел на Ленькин шарфик. – Ну изуродовал же ты тельняшку.
– Это? – ерзнул Ленька. – Это... особый знак!
– Он моряком хочет стать, – пояснил Степка. – От нашей
эскадры отмахивается.
– Болтай больше. Я приглядывался. В новое плавание пойду.

26