Page 27 - Сахалинские каторжанки

– Выбегает, папочка, а не выходит. Все говорят, что вода
бежит. Бежит! Понимаешь? В реке бежит, в ручьях бежит.
Да и в море вон как волны бегают!
– Ну ладно, ладно, хорошо, вода выбегает наружу.
– Ишь придумал: выходит! Ног-то у ней нет. Как она
ходить тебе будет? – я еще долго возмущалась и жаловалась
мамке на отцовскую безграмотность.
А та лишь смущенно хихикала в кулачок. Вот чего она
хихикала? Объясните!
– Ешь вода, пей вода, сыт не будешь никогда! – отбрехи-
вается Валентина Николаевна.
А баба Паша тыкала в нее пальцем:
– Дура! К этому случаю есть более верная пословица:
живет порою – течет и вода горою.
Че-че? Кто живет порою, какой вода горою? Вот объяс-
ните мне все это! Ничего не понимаю!

Курочка Ряба
Отец засыпает в моей кровати и посапывает, накрыв-
шись старой, потрепанной книжкой. С трудом перелезаю
через него и шлепаю к их взрослой кровати:
– Мам, расскажи какую-нибудь историю! Надоело эти
«Арабские сказки» слушать изо дня в день, изо дня в день,
изо дня в день.
Валентина Николаевна вздыхает, прижимает меня к
себе и рассказывает «Теремок», «Колобок», «Репку» и «Ку-
рочку Рябу».
Я обиженно отворачиваюсь к стенке:
– Ты уже который год мне эти лялечные сказки расска-
зываешь. Да сколько можно?
– Ну, донь! Ты забыла, что я в детских яслях работаю? Я
ж других сказок и не знаю.
– Не знает она! Вы ж не дебилов там растите, им все-все
читать надо.
Мать обиженно поворачивается к черно-белому телеви-
зору и тоже начинает посапывать.
Прошел еще год-другой, и я после школы стала прихо-
дить к мамке на работу, чему она очень радовалась: давала

25