Page 15 - Виктория Цой - Когда я буду морем

Вот и бабушкин дом, и огород за деревянным забо-
ром, из-за которого видны крыши теплиц. В одной,
побольше, ровными рядами высажена помидорная
рассада, во второй посажены огурцы. За теплицами на
тщательно прополотых грядках, огороженных старыми
деревянными досками, поднимается ранняя зелень.
Лея толкает калитку, бочком проходит мимо спящей
собаки, входит в маленький тамбур. На верхней полке
блестят начищенные дедушкины штиблеты, на полу
стоят несколько пар резиновых сапог и ботинок со стоп-
танными задниками.
— Харабуди, здравствуйте! — говорит Лея дедушке,
сидящему возле печи на низенькой скамеечке. Она ме-
шает русские слова с корейскими и вообще предпочла
бы обойтись одними русскими, но к старшим нужно об-
ращаться на их родном языке. Проходит на кухню, гор-
до сгружает хлеб и оглядывается:
— А где хальмуни?
— Огород ходи, — дедушка замечает обгрызенные
уголки буханки, и глаза его смешливо щурятся, превра-
щаясь в узенькие щелочки.
Лея выходит в тамбур, надевает резиновые сапоги и
идет в огород. Послеобеденное солнце стоит высоко,
двери в нагретых теплицах открыты настежь.
Вот и бабушка, маленькая, в синих шароварах и зе-
леном стеганом ватнике, с клетчатым шерстяным плат-
ком на голове. Она сидит на черной от сырости дере-
вянной табуретке, возле дощатого настила небольшой
кучкой свалена редиска.
— Хальмуни, здравствуйте!
Бабушка кивает, улыбается и протягивает Лее моло-
дую редиску. Красная редиска чуть горчит, белая серд-
цевина сочно хрустит во рту. Бабушка берет очередной
зеленый хвостик, очищает от земли, полощет в холод-
ной воде и кладет на настил, чтоб стекла вода. Лея са-

13