Page 18 - Виктория Цой - Когда я буду морем

землю с корней, заворачивает овощи в старые газеты и
складывает их в авоську.
Вечереет.
— Харабуди, до свидания! — говорит Лея.
Дедушка дымит папиросой у печки, кивает ей, ба-
бушка напутствует у порога:
— Чаль-гара-аа.
— Пока, хальмуни, — отвечает Лея.
Путь домой всегда короче. Лея пробегает по ухаби-
стой дороге, и недолго подождав на остановке, подни-
мается в полупустой автобус.
Народу немного, можно сесть на свободное сиденье.
Мерный ход убаюкивает Лею, и она почти засыпает, ког-
да несильный тычок в бок будит ее:
— Уступи место старшим.
Лея открывает глаза. Перед ней стоит пожилая жен-
щина в цветастом фланелевом халате, в руках тяжелые
сумки, слоновьи ноги в войлочных тапочках нетерпели-
во переступают с места на место.
Лея подскакивает, а женщина, усаживаясь, бурчит:
— Никакого уважения к старшим. Что за нация такая
— корейцы. Рассядутся, как у себя дома, бэгэшки узко-
глазые.
Кровь приливает к щекам Леи, она отходит в конец
автобуса и оставшуюся дорогу стоит, держась за холод-
ный поручень и изредка меняя руки с красными полоса-
ми от врезающихся в ладони плетеных ручек.
Пельмени

— Мам, а что такое бэгэшки? — спрашивает Лея.
Деревянной скалкой она раскатывает бело-серые
кусочки теста, похожие на мягкий пластилин. Ловко
нажимает ладошками на круглую скалку, чуть навали-
ваясь на припорошенный мукой кухонный стол, по-
крытый клеенкой в красно-белую клетку. Тесто должно

16