Page 81 - Виктория Цой - Когда я буду морем

но воочию зазвучал визг и утробный предсмертный вой
животного, привиделась алая кровь, хлещущая ручьем
из перерезанного горла, застучал по земле рыжий хвост
хрипящего в агонии пса. Как страшно, должно быть,
кричали матери, протягивая руки к детям, корчащим-
ся в предсмертных муках. Нет, нет, не нужно об этом
думать, ни к чему терзать сердце, ничем не помочь не-
счастным. Слаб человек, будущее его сокрыто во тьме,
остаются лишь смирение и надежда на милость судьбы.
Ок Суль гнала от себя страшные видения, но мысли
не слушались.
Но ведь это человек творит зло на земле. Японцы,
убивавшие матерей на глазах детей, — люди ли они?
Как человек может быть способен на такое зверство?
Ок Суль замотала головой, отгоняя страшные видения.
Только под утро она обессиленно сползла на циновку,
прижала к опухшим глазам большую теплую ладонь
мужа и ненадолго забылась беспокойным сном.

Советская власть
(1947 год)

Ок Суль склонилась над мужем, тронула плечо:
— Проснитесь, прошу вас.
Тот невнятно замычал, перекатился на другой край и
захрапел вновь.
Она обошла циновку, ухватилась за грязный сапог,
потащила на себя. Сначала пятку нужно потянуть вниз,
потом вверх, и тогда голенище скользит легко, не при-
чиняя неудобств лежащему. Сан Иль не шелохнулся. Те-
перь второй.
— О-ма, — прошептала Ми Ен и, отбросив косички за
спину, ухватила отцовскую ногу.
— Иди-ка на кухню.

79