Page 78 - Виктория Цой - Когда я буду морем

глухой чащобе, рассказала, что к ней недавно приезжа-
ла сестра, живущая в Мидзухо. У них в деревне только и
говорят, что о могилах, найденных у речки Урасима. Их
разрыли по указанию русских начальников, зачастив-
ших к ним с начала лета. Никто не знает, как всплыла
правда об убийствах. О пропавших односельчанах в Ми-
дзухо старались не говорить.
В последние дни войны на острове царила страшная
суматоха, люди бежали в сопки, чтобы схорониться от
обещанных японцами зверств русской армии, бросали
дома и уезжали в Одомари, надеясь попасть на отхо-
дившие в Японию суда. Пропажа нескольких корейских
семей не была чем-то удивительным. Так и говорили —
мол, уехали или в сопки ушли.
Но все же слухи, словно сочившаяся из-под земли
вода, нет-нет да и всплывали в приглушенных разгово-
рах. То кто-то увидит на плечах японца знакомый пид-
жак свата, пошитый им к свадьбе из чистой шерсти, то
испуганная женщина проболтается, что мужа давно нет
в живых, и умолкнет в ужасе, прикрыв рот. Или кто-то
ненароком обмолвится, что видел, как японцы вели по
дороге корейцев, толкая штыками, словно глупых овец.
Ок Суль глядела в землю перед собой, слушая шеле-
стевший рядом шепот Хе Ок: «Двадцать семь человек.
Самому старшему шестьдесят лет, самому младшему
полгода».
Едва шевеля губами, похолодевшая Ок Суль спросила:
— Кто убил?

* * *
— Кто? — переспросил Николай. — Да их же односель-
чане!
Побледневшая Ольга поставила на стол чашку со све-
жезаваренным чаем:
— За что, Коля?

76