Page 7 - Старик и море

Ему снились только далекие страны и львята, выходящие на берег. Словно котята, они
резвились в сумеречной мгле, и он любил их так же, как любил мальчика. Но мальчик ему
никогда не снился.
Старик вдруг проснулся, взглянул через отворенную дверь на луну, развернул свои
штаны и надел их. Выйдя из хижины, он помочился и пошел вверх по дороге будить
мальчика. Его познабливало от утренней свежести. Но он знал, что озноб пройдет, а скоро он
сядет на весла и совсем согреется. Дверь дома, где жил мальчик, была открыта, и старик
вошел, неслышно ступая босыми ногами. Мальчик спал на койке в первой комнате, и старик
мог разглядеть его при ущербном свете луны. Он легонько ухватил его за ногу и держал до
тех пор, пока мальчик не проснулся и, перевернувшись на спину, не поглядел на него.
Старик кивнул ему; мальчик взял штаны со стула подле кровати и, сидя, натянул их.
Старик вышел из дома, и мальчик последовал за ним. Он все еще никак не мог
проснуться, и старик, обняв его за плечи, сказал:
— Прости меня.
1
— Que va! — ответил мальчик. — Такова уж наша мужская доля. Что поделаешь.
Они пошли вниз по дороге к хижине старика, и по всей дороге в темноте шли босые
люди, таща мачты со своих лодок.
Придя в хижину, мальчик взял корзину с мотками лески, гарпун и багор, а старик
взвалил на плечо мачту с обернутым вокруг нее парусом.
— Хочешь кофе? — спросил мальчик.
— Сначала положим снасти в лодку, а потом выпьем кофе. Они пили кофе из
консервных банок в закусочной, которая обслуживала рыбаков и открывалась очень рано.
— Ты хорошо спал, старик? — спросил мальчик; он уже почти совсем проснулся, хотя
ему все еще трудно было расстаться со сном.
— Очень хорошо, Манолин. Сегодня я верю в удачу.
— И я, — сказал мальчик. — Теперь я схожу за нашими сардинами и за твоими
живцами. Мой таскает свои снасти сам. Он не любит, когда его вещи носят другие.
— А у нас с тобой не так. Я давал тебе таскать снасти чуть не с пяти лет.
— Знаю, — сказал мальчик. — Подожди, я сейчас вернусь. Выпей еще кофе. Нам здесь
дают в долг.
Он зашлепал босыми ногами по коралловому рифу к холодильнику, где хранились
живцы.
Старик медленно потягивал кофе. Он знал, что надо напиться кофе как следует, потому
что больше он сегодня есть не будет. Ему давно уже прискучил процесс еды, и он никогда не
брал с собой в море завтрака. На носу лодки хранилась бутылка с водой — вот и все, что ему
понадобится до вечера. Мальчик вернулся, неся сардины и завернутых в газету живцов. Они
спустились по тропинке к воде, чувствуя, как осыпается под ногами мелкий гравий.
Приподняв лодку, они сдвинули ее в воду.
— Желаю тебе удачи, старик.
— И тебе тоже.
Старик надел веревочные петли весел на колышки уключин и, наклонившись вперед,
стал в темноте выводить лодку из гавани. С других отмелей в море выходили другие лодки, и
старик хоть и не видел их теперь, когда луна зашла за холмы, но слышал, как опускаются и
загребают воду весла. Время от времени то в одной, то в другой лодке слышался говор. Но
на большей части лодок царило молчание, и доносился лишь плеск весел. Выйдя из бухты,
лодки рассеялись в разные стороны, и каждый рыбак направился туда, где он надеялся найти
рыбу.
Старик заранее решил, что уйдет далеко от берега; он оставил позади себя запахи земли
и греб прямо в свежее утреннее дыхание океана. Проплывая над той его частью, которую

1 Что ты! (исп.) — Прим. перев.