Page 35 - Война и мир 2 том

– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим
ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще
недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла
спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он
дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за
него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. –
А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да
уж нечаянно сказал.
– Ну всё-таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала
мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что
осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в
залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на
звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в
ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо…
это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки.
Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался
поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом,
но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг
моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в
необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать
что-то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но
знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он
посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он,
поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из
комнаты.

На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня
оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не