Page 96 - Война и мир 2 том

и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20—30
рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых
половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что
каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались
сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду
он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах
человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о
тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о
значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев
масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф
Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к
мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих,
колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся
найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих
в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением
этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и
даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в
особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям
Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для
сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых
весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство,
по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на
одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское
масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце
года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.

Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с
заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих
высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с
собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все
приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что-то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2-го градуса, в которой Пьер обещал
сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей
ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. –
Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы
находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он,
должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом
времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с
умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и
глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и
имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком,
должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои
добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние