Page 252 - Рассказы

кристаллографией, или свойства эти не находились под влиянием избранной им профессии.
Он был плечистый молодой человек с белокурыми волосами, розовыми полными
губами и такими ясными прозрачными глазами, что в них даже неловко было заглядывать:
будто подсматриваешь в открытые окна чужой квартиры, в которой все жизненные эмоции
происходят при полном освещении.
Его можно было расспрашивать о чем угодно – он не имел ни тайн, ни темных пятен в
своей жизни, пятен, которые, как леопардовая шкура, украшают все грешное человечество.
Я считаю его дураком, и поэтому все наше знакомство произошло по-дурацки: сидел я
однажды вечером в своей комнате (квартира состояла из ряда комнат, сдаваемых плутоватым
хозяином), сидел мирно, занимался, – вдруг слышу за стеной топот ног, какие-то крики, рев
и стоны…
Я почувствовал, что за стеной происходит что-то ужасное. Сердце мое дрогнуло, я
вскочил, выбежал из комнаты и распахнул соседнюю дверь.
Посредине комнаты стоял плечистый молодец, задрапированный красным одеялом, с
диванной подушкой, нахлобученной на голову, и топал ногами, издавая ревущие звуки,
приплясывая и изгибаясь самым странным образом.
При стуке отворенной двери он обернулся ко мне и, сделав таинственное лицо,
предостерег:
– Не подходите близко. Оно ко мне привыкло, а вас может испугаться. Оно всю дорогу
плакало, а теперь утихло… – И добавил с гордой самонадеянностью: – Это потому, что я
нашел верное средство, как его развлечь. Оно смотрит и молчит.
– Кто «оно»? – испуганно спросил я.
– Оно, ребенок. Я нашел его на улице и притащил домой.
Действительно, на диване, обложенное подушками, лежало крохотное существо и
большими, остановившимися глазами разглядывало своего увеселителя…
– Что за вздор? Где вы его нашли? Почему вы обыкновенного человеческого ребенка
называете «оно»?!
– А я не знаю еще – мальчик оно или девочка. А нашел я его тут в переулке, где ни
одной живой души. Орало оно, будто его режут. Я и взял.
– Так вы бы его лучше в полицейский участок доставили.
– Ну, вот! Что он, убил кого, что ли? Прехорошенький ребеночек! А? Вы не находите?
Он с беспокойством любящего отца посмотрел на меня.
В это время ребенок открыл рот и во всю мочь легких заорал.
Его покровитель снова затопал ногами, заплясал, помахивая одеялом и выкидывая
самые причудливые коленца.
Наконец, усталый, приостановился и, отдышавшись, спросил:
– Не думаете ли вы, что он голоден? Что «такие» едят?
– Вот «такие»? Я думаю, все их меню заключается в материнском молоке.
– Гм! История. А где его, спрашивается, достать, молока этого?
Мы недоумевающе посмотрели друг на друга, но наши размышления немедленно же
были прерваны стуком в дверь.
Вошла прехорошенькая девушка и, бросив на меня косой взгляд, сказала:
– Алеша, я принесла вам взятую у вас книгу лекций профес… Это еще что такое?
– Ребеночек. На улице нашел. Правда, милый?
Девушка приняла в ребенке деятельное участие: поцеловала его, поправила пеленки и
обратила вопросительный взгляд на Алешу.
– Почему он кричит? – строго спросила она.
– Не знаю. Я его ничем не обидел. Вероятно, он голоден.
– Почему же вы ничего не предпринимаете?
– Что же я могу предпринять?! Вот этот господин – он, кажется, понимает толк в этих
делах – советует покормить грудью. Не можем же мы с ним, согласитесь сами…
В это время его взор упал на юную, очевидно, только этой весной расцветшую грудь