Page 5 - Рассказы

1
Литературная моя деятельность была начата в 1904 году, и была она, как мне
казалось, сплошным триумфом.
Во-первых, я написал рассказ… Во-вторых, я отнес его в «Южный край». И в-третьих
(до сих пор я того мнения, что в рассказе это самое главное), в-третьих, он был напечатан!
Гонорар я за него почему-то не получил, и это тем более несправедливо, что едва он
вышел в свет, как подписка и розница газеты сейчас же удвоилась…
Те же самые завистливые, злые языки, которые пытались связать день моего рождения
с каким-то еще другим праздником, связали и факт поднятия розницы с началом
русско-японской войны.
Ну, да мы-то, читатель, знаем с вами, где истина…
Написав за два года четыре рассказа, я решил, что поработал достаточно на пользу
родной литературы, и решил основательно отдохнуть, но подкатился 1905 год и, подхватив
меня, закрутил меня, как щепку.
Я стал редактировать журнал «Штык», имевший в Харькове большой успех, и
совершенно забросил службу… Лихорадочно писал я, рисовал карикатуры, редактировал и
корректировал и на девятом номере дорисовался до того, что генерал-губернатор Пешков
оштрафовал меня на 500 рублей, мечтая, что немедленно заплачу их из карманных денег.
Я отказался по многим причинам, главные из которых были: отсутствие денег и
нежелание потворствовать капризам легкомысленного администратора.
Увидев мою непоколебимость (штраф был без замены тюремным заключением),
Пешков спустил цену до 100 рублей.
Я отказался.
Мы торговались, как маклаки, и я являлся к нему чуть не десять раз. Денег ему так и не
удалось выжать из меня!
Тогда он, обидевшись, сказал:
– Один из нас должен уехать из Харькова!
– Ваше превосходительство! – возразил я. – Давайте предложим харьковцам: кого они
выберут?
Так как в городе меня любили и даже до меня доходили смутные слухи о желании
граждан увековечить мой образ постановкой памятника, то г. Пешков не захотел рисковать
своей популярностью.
И я уехал, успев все-таки до отъезда выпустить 3 номера журнала «Меч», который был
так популярен, что экземпляры его можно найти даже в Публичной библиотеке.

* * *

В Петроград я приехал как раз на Новый год.
Опять была иллюминация, улицы были украшены флагами, транспарантами и
фонариками. Но я уж ничего не скажу! Помолчу.
И так меня иногда упрекают, что я думаю о своих заслугах больше, чем это требуется
обычной скромностью. А я – могу дать честное слово, – увидев всю эту иллюминацию и
радость, сделал вид, что совершенно не замечаю невинной хитрости и сентиментальных,
простодушных попыток муниципалитета скрасить мой первый приезд в большой
незнакомый город… Скромно, инкогнито, сел на извозчика и инкогнито поехал на место
своей новой жизни.
И вот – начал я ее.
Первые мои шаги были связаны с основанным нами журналом «Сатирикон», и до сих
пор я люблю, как собственное дитя, этот прекрасный, веселый журнал (в год 8 руб., на

1 В «Автобиографии», предпосланной сборнику «Веселые устрицы» (1910), первое выступление Аверченко
в печати ошибочно датируется 1905 годом. В 24-м издании сборника, по которому воспроизводится текст, сам
автор исправляет дату на 1904 год. В действительности же, наиболее вероятен 1903 год.