Page 254 - Донские рассказы

колотилась горячая до боли мысль. Добежал до речки и стал. За песком, за плетнями
дворов дымились трубы, ревел скот. Страх холодными мурашками покрыл Ваське спину,
дополз до пяток.
«Присудят года на три… Нет, не пойду!..»

Круто повернул и, как старый матерый лисовин от гончих, пошел по лесу, виляя и путая
следы.
На шестой день кончились мука и хлеб, взятые из дому. Дождался Васька ночи,
перекинул винтовку через плечо, тихо, стараясь не хрустеть валежником, дошел до
речки. Спустился к броду. На песке зернистом и сыром – следы колес. Перебрел и
задами дошел до Осипова гумна. Сквозь голые ветви яблонь виден был огонь в окне.
Остановился Васька, до боли захотелось увидеть Нюрку, сказать, упрек кинуть в глаза.
Ведь из-за нее он стал дезертиром, из-за нее гибнет в лесу.

Перепрыгнул через прясло, миновал сад, на крыльцо взбежал, стукнул щеколдой – дверь
не заперта. Вошел в сени, тепло жилья ударило и закружило голову.

Мать Нюрки месила пироги, обернулась на скрип двери и, ахнув, уронила лоток. Осип,
сидевший возле стола, крякнул, а Нюрка взвизгнула и опрометью кинулась в горницу.

– Здорово живете! – просипел Васька.
– Сла… сла-ва бо-гу… – заикаясь, буркнул Осип.

Не скидая шапки, прошел Васька в горницу. Нюрка сидела на сундуке, колени ее мелко
дрожали.

– Ай не рада, Нюрка? Что ж молчишь? – Васька подсел на сундук, винтовку поставил
возле.

– Чему радоваться-то? – обрывисто прошептала Нюрка. И, всплеснув руками, заговорила,
сдерживая слезы: – Иди, бога ради, отсюда!.. Милиция из района наехала, самогонку
ищут… Найдут тебя… Иди, Васька!.. Пожалей ты меня!..

– Ты-то меня жалела? А?
Едва закрыл Васька за собой дверь, Осип мигнул жене и, косясь на горницу, откуда
слышался захлебывающийся Нюркин шепот, прохрипел:
– Беги к Семену!.. Милиция у него стоит. Зови сейчас!..

Нюркина мать неслышно отворила дверь и метнулась через двор черной тенью.
Васька, трудно глотая слюну, попросил:

– Дай, Нюрка, кусок пирога… Другие сутки не ел…
Нюрка встала, но дверь из кухни порывисто распахнулась, в просвете стояла Нюркина
мать с лампой, платок у нее сбился набок, на лоб свисали вспотевшие космы волос.
Крикнула визгливо:

– Берите его, сукиного сына, товарищи милиция!.. Вот он!..
Из-за ее плеча глянул милиционер, хотел шагнуть в горницу, но Васька цепко ухватил
винтовку, наотмашь ударил прикладом по лампе, прыжком очутился у окна, вышиб
ногою раму и, выпрыгнув, грузно упал в палисаднике.
На миг лицо обжег холод. В хате визг, шум, хлопнула дверь в сенях.

Легко перемахнул Васька через плетень и, перехватив винтовку, прыжками побежал к
гумну. Сзади – топот чьих-то ног, крики:

– Стой, Васька!.. Стой, стрелять буду!..