Page 126 - Колымские рассказы

до барачной комнаты, откуда они пришли на склад.
Все были встревожены чрезвычайно, и все молчали, и только Фризоргер что-то лопотал
и лопотал по-немецки.
— Это он молитвы читает, мать его… — шепнул Филипповский Андрееву.

— Ну, кто тут что знает? — спросил Андреев. Седой, похожий на профессора печник
перечислил все ближние командировки: порт, четвертый километр, семнадцатый
километр, двадцать третий, сорок седьмой…

Дальше начинались участки дорожных управлений — места немногим лучше золотых
приисков.

— Выходи! Шагай к воротам! Все вышли и пошли к воротам пересылки. За воротами
стоял большой грузовик, закрытый зеленой парусиной.

— Конвой, принимай!
Конвоир сделал перекличку. Андреев чувствовал, как холодеют у него ноги, спина…

— Садись в машину!
Конвоир откинул край большого брезента, закрывавшего машину, — машина была полна
людей, сидевших по всей форме.
— Полезай!

Все пятеро сели вместе. Все молчали. Конвоир сел в машину, затарахтел мотор, и
машина двинулась по шоссе, выезжая на главную трассу.

— На четвертый километр везут, — сказал печник. Верстовые столбы уплывали мимо.
Все пятеро сдвинули головы около щели в брезенте, не верили глазам…

— Семнадцатый…
— Двадцать третий… — считал Филипповский.

— На местную, сволочи! — злобно прохрипел печник. Машина давно уже вертелась
витой дорогой между скал. Шоссе было похоже на канат, которым тащили море к небу.
Тащили горы-бурлаки, согнув спину.

— Сорок седьмой, — безнадежно пискнул вертлявый эсперантист.
Машина пролетела мимо.

— Куда мы едем? — спросил Андреев, ухватив чье-то плечо.
— На Атке, на двести восьмом будем ночевать.

— А дальше?

— Не знаю… Дай закурить.
Грузовик, тяжело пыхтя, взбирался на перевал Яблонового хребта.

1959