Page 97 - Колымские рассказы
P. 97

Стланик



                На Крайнем Севере, на стыке тайги и тундры, среди карликовых берез, низкорослых
                кустов рябины с неожиданно крупными светло-желтыми водянистыми ягодами, среди
                шестисотлетних лиственниц, что достигают зрелости в триста лет, живет особенное
                дерево — стланик. Это дальний родственник кедра, кедрач, — вечнозеленые хвойные
                кусты со стволами потолще человеческой руки и длиной в два-три метра. Он
                неприхотлив и растет, уцепившись корнями за щели в камнях горного склона. Он
                мужествен и упрям, как все северные деревья. Чувствительность его необычайна.

                Поздняя осень, давно пора быть снегу, зиме. По краю белого небосвода много дней ходят
                низкие, синеватые, будто в кровоподтеках, тучи. А сегодня осенний пронизывающий
                ветер с утра стал угрожающе тихим. Пахнет снегом? Нет. Не будет снега. Стланик еще
                не ложился. И дни проходят за днями, снега нет, тучи бродят где-то за сопками, и на
                высокое небо вышло бледное маленькое солнце, и все по-осеннему…

                А стланик гнется. Гнется все ниже, как бы под безмерной, все растущей тяжестью. Он
                царапает своей вершиной камень и прижимается к земле, растягивая свои изумрудные
                лапы. Он стелется. Он похож на спрута, одетого в зеленые перья. Лежа, он ждет день,
                другой, и вот уже с белого неба сыплется, как порошок, снег, и стланик погружается в
                зимнюю спячку, как медведь. На белой горе взбухают огромные снежные волдыри — это
                кусты стланика легли зимовать.

                А в конце зимы, когда снег еще покрывает землю трехметровым слоем, когда в ущельях
                метели утрамбовали плотный, поддающийся только железу снег, люди тщетно ищут
                признаков весны в природе, хотя по календарю весне пора уж прийти. Но день
                неотличим от зимнего — воздух разрежен и сух и ничем не отличен от январского
                воздуха. К счастью, ощущения человека слишком грубы, восприятия слишком просты, да
                и чувств у него немного, всего пять — этого недостаточно для предсказаний и
                угадываний.

                Природа тоньше человека в своих ощущениях. Кое-что мы об этом знаем. Помните рыб
                лососевых пород, приходящих метать икру только в ту реку, где была выметана икринка,
                из которой развилась эта рыба? Помните таинственные трассы птичьих перелетов?
                Растений-барометров, цветов-барометров известно нам немало.
                И вот среди снежной бескрайней белизны, среди полной безнадежности вдруг встает
                стланик. Он стряхивает снег, распрямляется во весь рост, поднимает к небу свою
                зеленую, обледенелую, чуть рыжеватую хвою. Он слышит неуловимый нами зов весны и,
                веря в нее, встает раньше всех на Севере. Зима кончилась.

                Бывает и другое: костер. Стланик слишком легковерен. Он так не любит зиму, что готов
                верить теплу костра. Если зимой, рядом с согнувшимся, скрюченным по-зимнему кустом
                стланика развести костер — стланик встанет. Костер погаснет — и разочарованный
                кедрач, плача от обиды, снова согнется и ляжет на старое место. И его занесет снегом.

                Нет, он не только предсказатель погоды. Стланик — дерево надежд, единственное на
                Крайнем Севере вечнозеленое дерево. Среди белого блеска снега матово-зеленые
                хвойные его лапы говорят о юге, о тепле, о жизни. Летом он скромен и незаметен — все
                кругом торопливо цветет, стараясь процвести в короткое северное лето. Цветы весенние,
                летние, осенние перегоняют друг друга в безудержном бурном цветении. Но осень
                близка, и вот уже сыплется желтая мелкая хвоя, оголяя лиственницы, палевая трава
                свертывается и сохнет, лес пустеет, и тогда далеко видно, как среди бледно-желтой
                травы и серого мха горят среди леса огромные зеленые факелы стланика.

                Мне стланик представлялся всегда наиболее поэтичным русским деревом, получше, чем
                прославленные плакучая ива, чинара, кипарис. И дрова из стланика жарче.



                1960
   92   93   94   95   96   97   98   99   100   101   102