Page 130 - Мастер и Маргарита

Повернув голову вверх и налево, летящая любовалась тем, что луна несется под нею,
как сумасшедшая, обратно в Москву и в то же время странным образом стоит на месте, так
что отчетливо виден на ней какой-то загадочный, темный — не то дракон, не то
конек-горбунок, острой мордой обращенный к покинутому городу.
Тут Маргаритой овладела мысль, что, по сути дела, она зря столь исступленно гонит
щетку. Что она лишает себя возможности что-либо как следует рассмотреть, как следует
упиться полетом. Ей что-то подсказывало, что там, куда она летит, ее подождут и что
незачем ей скучать от такой безумной быстроты и высоты.
Маргарита наклонила щетку щетиной вперед, так что хвост ее поднялся кверху, и,
очень замедлив ход, пошла к самой земле. И это скольжение, как на воздушных салазках,
вниз принесло ей наибольшее наслаждение. Земля поднялась к ней, и в бесформенной до
этого черной гуще ее обозначились ее тайны и прелести во время лунной ночи. Земля шла к
ней, и Маргариту уже обдавало запахом зеленеющих лесов. Маргарита летела над самыми
туманами росистого луга, потом над прудом. Под Маргаритой хором пели лягушки, а где-то
вдали, почему-то очень волнуя сердце, шумел поезд. Маргарита вскоре увидела его. Он полз
медленно, как гусеница, сыпя в воздух искры. Обогнав его, Маргарита прошла еще над
одним водным зеркалом, в котором проплыла под ногами вторая луна, еще более снизилась
и пошла, чуть-чуть не задевая ногами верхушки огромных сосен.
Тяжкий шум вспарываемого воздуха послышался сзади и стал настигать Маргариту.
Постепенно к этому шуму чего-то летящего, как снаряд, присоединился слышимый на много
верст женский хохот. Маргарита оглянулась и увидела, что ее догоняет какой-то сложный
темный предмет. Настигая Маргариту, он все более обозначался, стало видно, что кто-то
летит верхом. А наконец он и совсем обозначился. Замедляя ход, Маргариту догнала Наташа.
Она, совершенно нагая, с летящими по воздуху растрепанными волосами, летела
верхом на толстом борове, зажимавшем в передних копытцах портфель, а задними
ожесточенно молотящем воздух. Изредка поблескивающее в луне, а потом потухающее
пенсне, свалившееся с носа, летело рядом с боровом на шнуре, а шляпа то и дело наезжала
борову на глаза. Хорошенько всмотревшись, Маргарита узнала в борове Николая Ивановича,
и тогда хохот ее загремел над лесом, смешавшись с хохотом Наташи.
— Наташка! — пронзительно закричала Маргарита, — ты намазалась кремом?
— Душенька! — будя своими воплями заснувший сосновый лес, отвечала Наташа, —
королева моя французская, ведь я и ему намазала лысину, и ему!
— Принцесса! — плаксиво проорал боров, галопом неся всадницу.
— Душенька! Маргарита Николаевна! — кричала Наташа, скача рядом с Маргаритой,
— сознаюсь, взяла крем. Ведь и мы хотим жить и летать! Прости меня, повелительница, а я
не вернусь, нипочем не вернусь! Ах, хорошо, Маргарита Николаевна! Предложение мне
делал, — Наташа стала тыкать пальцем в шею сконфуженно пыхтящего борова, —
предложение! Ты как меня называл, а? — кричала она, наклонясь к уху борова.
— Богиня, — завывал тот, — не могу я так быстро лететь. Я бумаги могу важные
растерять. Наталья Прокофьевна, я протестую.
— Да ну тебя к черту с твоими бумагами! — дерзко хохоча, кричала Наташа.
— Что вы, Наталья Прокофьевна! Нас услышит кто-нибудь! — моляще орал боров.
Летя галопом рядом с Маргаритой, Наташа с хохотом рассказывала ей о том, что
произошло в особняке после того, как Маргарита Николаевна улетела через ворота.

Наташа созналась в том, что, не прикоснувшись более ни к каким подаренным вещам,
она сбросила с себя одежду и кинулась к крему и немедленно им намазалась. И с нею
произошло то же, что с ее хозяйкой. В то время, как Наташа, хохоча от радости, упивалась
перед зеркалом своею волшебною красой, дверь открылась, и перед Наташей явился
Николай Иванович. Он был взволнован, в руках он держал сорочку Маргариты Николаевны
и собственную свою шляпу и портфель. Увидев Наташу, Николай Иванович обомлел.