Page 37 - Мещане

(Поля, внимательно слушая речь Цветаевой, улыбается ласково, задумчиво.)
Татьяна. Что там, впереди?
Цветаева. Все, что захочешь видеть!
Татьяна. Да-а… нужно выдумать!
Цветаева. Поверить нужно…
Татьяна. Во что?
Цветаева. В свою мечту. Ты знаешь… когда я смотрю в глаза моих мальчишек, я думаю
о них: вот Новиков. Он кончит школу, пойдет в гимназию… потом – университет… он будет
доктором, мне кажется! Такой солидный мальчик, внимательный, добрый… лоб у него –
огромный. Он очень любящий… он будет очень много работать, бескорыстный, славный… и
люди будут его очень любить, уважать… я это знаю! И однажды, вспоминая свое детство, он
вспомнит, как учительница Цветаева, играя с ним во время перемены, разбила ему нос… А
может, и не вспомнит… ну, все равно!.. Нет, вспомнит, я думаю… он очень любит меня.
Есть у меня рассеянный, растрепанный, всегда чумазый Клоков. Он вечный спорщик, задира,
озорник. Он – сирота, живет у дяди, ночного сторожа… он – почти нищий… но такой
гордый, смелый! Я думаю – он будет журналистом. Ах, сколько у меня интересных
мальчишек! И как-то невольно всегда думаешь о том, что будет с ними, какую роль они
сыграют в жизни… Ужасно интересно представлять себе, как будут жить мои ученики… Ты
видишь, Таня, это ведь немного… но если б ты знала, как приятно!
Татьяна. А ты? Где ты сама? Твои ученики будут жить… быть может, очень хорошо…
а ты тогда уже…
Цветаева. Умру? Вот еще! Нет, я намерена жить долго…
Поля (негромко, ласково, как бы вздыхая). Какая милая вы, Маша! Какая славная…
Цветаева (улыбаясь Поле). Запела коноплянка… Ты знаешь, Таня, я не
сентиментальна… но когда подумаю о будущем… о людях в будущем, о жизни – мне
делается как-то сладкогрустно… Как будто в сердце у меня сияет осенний, бодрый день…
знаешь – бывают такие дни осенью: в ясном небе – спокойное солнце, воздух – глубокий,
прозрачный, вдали все так отчетливо… свежо, но не холодно, тепло, а не жарко…
Татьяна. Все это… сказки… Я, впрочем, допускаю… быть может, вы – ты, Нил,
Шишкин – и все похожие на вас… быть может, вы, действительно, способны жить
мечтами… Я – не могу.
Цветаева. Нет, подожди… Ведь не одни мечты…
Татьяна. Мне ничто, никогда не казалось достоверным… кроме того разве, что вот это
– я, это – стена… Когда я говорю – да или – нет… я это говорю не по убеждению… а как-то
так… я просто отвечаю, и – только. Право! Иногда скажешь – нет! и тотчас же подумаешь
про себя – разве? а может быть, – да?
Цветаева. Тебе нравится это… Присмотриська к себе, – не находишь ли ты что-то
приятное для себя в таком… раздвоении души? А может быть, – ты боишься верить… ведь
вера – обязывает…
Татьяна. Не знаю… не знаю. Заставь меня поверить. Ведь вот – других вы заставляете
верить вам…
(Тихо смеется.) А мне жалко людей, которые верят вам… ведь вы их обманываете!
Ведь жизнь всегда была такая, как теперь… мутная, тесная… и всегда будет такая!
Цветаева (улыбаясь). Разве? А может быть, – нет?
Поля (как бы про себя). Нет!
Татьяна. Ты что сказала?
Поля. Я говорю – не будет!
Цветаева. Молодец, тихая птичка коноплянка!
Татьяна. Вот одна из несчастных… верующих. А спроси ты ее, – почему нет? Почему
изменится жизнь? Спроси…
Поля (тихо подходя поближе). Ведь, видите, какое дело, – не все еще люди живут!
Очень мало людей жизнью пользуются… множеству их жить-то и некогда совсем… они