Page 24 - Пастух и пастушка

Малышев добавил:
- Натрясем трофеев.
- Вот уж намоемся, отстираемся, в порядок себя приведем...- завел
напевно Пафнутьев.
- Тогда и в гости пожалуем,- подхватил Мохнаков, подмигивая всему
застолью разом, с форсом без промаха разливай всем поровну, и Люсе
тоже,
убойно пахнущее зелье. Он первый громко, как бы с дружеским вызовом
звякнул
гнутой алюминиевой кружкой о стакан, из деликатности оставленный Люсе.
И все
солдаты забренчали посудинами, смешанно произнесли привычное:
"Будем
здоровы!", "Со свиданьицем!" и так далее. Люся подождала с поднятым
стаканом, не скажет ли чего командир. Он ничего не говорил.
- С возвращением вас...- потупившись, вымолвила хозяйка в ответ и
отвернулась к печке, часто заморгав.- Мы так вас долго ждали. Так долго...-
Она говорила с какой-то покаянностью, словно виновата была в том, что
так
долго пришлось ждать. Отчаянно, в один дух, Люся выпила самогонку и
закрыла
ладошкой рот.
- Вот это - по-нашенски! Вот видно, что рада! - загудел Карышев и
потянулся к ней с американской колбасой на складнике, с наспех
ободранной

картофелиной. Шкалик хотел опередить Карышева, да уронил картошку.
Ему в
ширинку накрошилось горячее, он забился было, но тут же испуганно
сжался.
Взводный с досадой отвернулся. Шкалик стряхнул горячее в штанину,
ему
сделалось лучше.
Человек этот, Шкалик, был непьющий. Еще Борис и Корней
Аркадьевич
непьющие. Оттого чувствовали они себя бросовыми людьми и не такими
прочными
бойцами, как все остальное воинство, которое хотя тоже большей частью
пило
"для сугрева", но как-то умело внушить свою полную отчаянность и
забубенность. Вообще мужик наш, русский мужик, очень любит нагонять на
себя
отчаянность, а посему и привирает подчас насчет баб и выпивки. Пил
сильно,
но упорно не пьянел лишь старшина, добывая где-то, даже в безлюдных
местах,