Page 63 - Приглашение на казнь
P. 63
наверху, крупный, вдвое крупнее, чем в натуре, на славу
выкрашенный в блестящий желтоватый цвет, отполированный и
плотно, как яйцо, сидевший в своей пробковой чашке, бутафорский
желудь.
XII
Он проснулся от глухого постукивания, свербежа, что-то
где-то осыпалось. Так, уснув с вечера здоровым, просыпаешься за
полночь в жару. Он довольно долго слушал эти звуки -- туруп,
туруп, тэк, тэк, тэк, -- без мысли об их значении, а просто
так, -- потому что они разбудили его, и потому что слуху ничего
другого не оставалось делать. Турупт, стук, скребет,
сыпь-сыпь-сыпь-сыпь. Где? Справа? Слева? Цинциннат приподнялся.
Он слушал, -- вся голова обратилась в слух, все тело в
тугое сердце; он слушал и уже со смыслом разбирался в некоторых
признаках: слабый настой темноты в камере... темное осело на
дно... За решеткой окна -- серый полусвет: значит -- три,
половина четвертого... Замерзшие сторожа спят... Звуки идут
откуда-то снизу, -- нет, пожалуй, сверху, нет, все-таки снизу,
-- точно за спиной, на уровне пола, скребется железными когтями
большая мышь.
Особенно волновала Цинцинната сосредоточенная уверенность
звуков, настойчивая серьезность, с которой они преследовали в
тишине крепостной ночи -- быть может, еще далекую, -- но
несомненно достижимую цель. Сдерживая дыхание, он, с призрачной
легкостью, как лист папиросной бумаги, соскользнул... и на
цыпочках, по липкому, цепкому... к тому углу, откуда, как
будто... как будто... но, подойдя, понял, что ошибся, -- стук
был правее и выше; он двинулся -- и опять спутался, попавшись
на том слуховом обмане, когда звук, проходя голову наискось,
второпях обслуживался не тем ухом.
Неловко переступив, Цинциннат задел поднос, стоявший у
стены на полу: "Цинциннат!" -- сказал поднос укоризненно, -- и
тогда стук приостановился с резкой внезапностью, в которой была
для слушателя отраднейшая разумность -- и, неподвижно стоя у
стены, большим пальцем ноги придавливая ложечку на подносе и
склонив отверстую, полую голову, Цинциннат чувствовал, что
неизвестный копальщик тоже стынет и слушает, как и он.
Полминуты спустя, тише, сдержаннее, но еще выразительнее,
еще умнее, возобновились звуки. Поворачиваясь и медленно
сдвигая ступню с цинка, Цинциннат попробовал снова определить