Page 111 - Прощай оружие

– Вы меня обескураживаете.
– Я только говорю, что думаю.

– Значит, вы думаете, так оно и будет продолжаться? Ничего не произойдет?
– Не знаю. Но думаю, что австрийцы не перестанут воевать, раз они одержали победу.
Христианами нас делает поражение.
– Но ведь австрийцы и так христиане – за исключением босняков.

– Я не о христианской религии говорю. Я говорю о христианском духе.
Он промолчал.

– Мы все притихли, потому что потерпели поражение. Кто знает, каким был бы Христос,
если бы Петр спас его в Гефсиманском саду.

– Все таким же.
– Не уверен, – сказал я.

– Вы меня обескураживаете, – повторил он. – Я верю, что должно что-то произойти, и
молюсь об этом. Я чувствую, как оно надвигается.

– Может, что-нибудь и произойдет, – сказал я. – Но только с нами. Если б у них были
такие же настроения, как у нас, тогда другое дело. Но они побили нас. У них настроения
другие.
– У многих из солдат всегда были такие настроения. Это вовсе не потому, что они теперь
побиты.

– Они были побиты с самого начала. Они были побиты тогда, когда их оторвали от земли
и надели на них солдатскую форму. Вот почему крестьянин мудр – потому что он с
самого начала потерпел поражение. Дайте ему власть, и вы увидите, что он по-
настоящему мудр.
Он ничего не ответил. Он думал.

– И у меня тоже тяжело на душе, – сказал я. – Потому-то я стараюсь не думать о таких
вещах. Я о них не думаю, но стоит мне начать разговор, и это само собой приходит мне в
голову.
– А я ведь надеялся на что-то.

– На поражение?
– Нет. На что-то большее.

– Ничего большего нет. Разве только победа. Но это, может быть, еще хуже.
– Долгое время я надеялся на победу.

– Я тоже.
– А теперь – сам не знаю.

– Что-нибудь должно быть, или победа, или поражение.
– В победу я больше не верю.

– И я не верю. Но я не верю и в поражение. Хотя, пожалуй, это было бы лучше.

– Во что же вы верите?
– В сон, – сказал я. Он встал.
– Простите, что я отнял у вас столько времени. Но я так люблю с вами беседовать.