Page 123 - Золотой телёнок

Идемте домой, к Лоханкину.
В Лимонном переулке их ждал новый удар..

— Где же дом? — воскликнул Остап. — Ведь тут еще вчера вечером был дом?
Но дома не было, не было “Вороньей слободки”. По обгорелым балкам ступал только
страховой инспектор. Найдя на заднем дворе бидон из-под керосина, он понюхал его и с
сомнением покачал головой.

— Ну, а теперь же что? — спросил Балаганов, испуганно улыбаясь.
Великий комбинатор не ответил. Он был подавлен утратой саквояжа. Сгорел волшебный
мешок, в котором была индусская чалма, была афиша “Приехал жрец”, был докторский
халат, стетоскоп. Чего там только не было!
— Вот, — вымолвил, наконец, Остап, — судьба играет человеком, а человек играет на
трубе.
Они побрели по улицам, бледные, разочарованные, отупевшие от горя. Их толкали
прохожие, по они даже не огрызались. Паниковский, который поднял плечи еще во
время неудачи в банке, так и не опускал их. Балаганов теребил свои красные кудри и
огорченно вздыхал. Бендер шел позади всех, опустив голову и машинально мурлыча:
“Кончен, кончен день забав, стреляй, мой маленький зуав”. В таком состоянии они
притащились на постоялый двор. В глубине, под навесом, желтела “Антилопа”. На
трактирном крыльце сидел Козлевич. Сладостно отдуваясь, он втягивал из блюдечка
горячий чай. У него было красное горшечное лицо. Он блаженствовал.
— Адам! - сказал великий комбинатор, останавливаясь перед шофером. — У нас ничего
не осталось. Мы нищие, Адам! Примите нас! Мы погибаем.
Козлевич встал. Командор, униженный и бедный, стоял перед ним с непокрытой
головой. Светлые польские глаза Адама Казимировича заблестели от слез.
Он сошел со ступенек и поочередно обнял всех антилоповцев.

— Такси свободен! - сказал он, глотая слезы жалости. Прошу садиться.
— Но, может быть, нам придется ехать далеко, очень далеко, - молвил Остап, - может
быть, на край земли, а может быть, еще дальше. Подумайте!
— Куда хотите! - ответил верный Козлевич. - Такси свободен!

Паниковский плакал, закрывая лицо кулачками н шепча:
— Какое сердце! Честное, благородное слово! Какое сердце!

ГЛАВА XXIV. ПОГОДА БЛАГОПРИЯТСТВОВАЛА ЛЮБВИ
Обо всем, что великий комбинатор сделал в дни, последовавшие за переселением на
постоялый двор, Паниковский отзывался с большим неодобрением.
— Бендер безумствует! — говорил он Балаганову. - Он нас совсем погубит!

И на самом деле, вместо того чтобы постараться как можно дольше растянуть последние
тридцать четыре рубля, обратив их исключительно на закупку продовольствия, Остап
отправился в цветочный магазин и купил за тридцать пять рублей большой, как клумба,
шевелящийся букет роз. Недостающий рубль он взял у Балаганова. Между цветов он
поместил записку: “Слышите ли вы, как бьется мое большое сердце? ” Балаганову было
приказано отнести цветы Зосе Синицкой.
— Что вы делаете? - сказал Балаганов, взмахнув букетом. — Зачем этот шик?
— Нужно, Шура, нужно, - ответил Остап. - Ничего не поделаешь! У меня большое сердце.
Как у теленка. И потом это все равно не деньги. Нужна идея.
Вслед за тем Остап уселся в “Антилопу” и попросил Козлевича вывезти его куда-нибудь