Page 127 - Избранное

теперь снова можем приняться за свое ремесло.
Но тут случается так, что оба наши управляющие снюхались и узнали наш обман: и
какие у нас две недели, и какая у нас тетка в Тифлисе, и какой у нас опыт.
Оба они призывают нас, кричат страшными голосами и велят убираться.
Нет, мы особенно не горевали. Я взял круг сыру, а Миша вина. И всю дорогу мы шли и
пели песни. А после устроились на другую работу.
А вскоре разразилась война. Потом революция. И я потерял своего друга из виду.
И недавно узнаю, что он проживает на Кавказе и имеет хорошую, чудную командную
должность.
И я мечтаю к нему поехать. Мечтаю встретить его, поговорить и сказать ему:
"Молодец!"
Ох, он, наверное, обрадуется, когда увидит меня! Тоже, может быть, скажет мне:
"Молодец!" И велит подать лучший шашлык.
Тут мы с ним будем кушать и вспоминать, кем мы были и кем стали.
1934-1935

ПОЕЗДКА В ГОРОД ТОПЦЫ

Недавно моей супруге понадобилось съездить на периферию.
Там, на периферии, у нее один родственник серьезно захворал. С ним какая-то, что ли,
душевная болезнь приключилась. И, значит, растерявшиеся родственники вызвали мою
супругу на периферию, в город Топцы.
Конечно, предстоящая поездка взволновала нашу семью. Все-таки, думаем, сложно,
хлопотно, билеты доставать и так далее. Но ничего не поделаешь: надо ехать.
Ну, конечно, запаслись на всякий случай разными справками и удостоверениями. Со
своей службы я ей тоже достал бумажку: мол, едет по семейно-служебным обстоятельствам.
И вдобавок один знакомый хирург дал удостоверение в том, что психические болезни
требуют тщательного ухода со стороны родственников. И что он просит предъявительнице
сего оказывать всемерную медицинскую поддержку при поездке на периферию.
И вот с этими документами мы сходили к начальнику станции. Но тот оказался
бездушный и негуманный человек, равнодушно относящийся к больным кадрам.
Он сказал:
— Прошу оставить мой кабинет. Никаких билетов я тут не выдаю. Обратитесь в кассу и
там покупайте себе билеты.
Его иронию мы восприняли болезненно и решили тогда воспользоваться одним нашим
довольно крупным знакомым, которого мы вообще если и хотели тревожить, то только в
самых исключительных и грозных обстоятельствах.
Но этот работник оказался неуловим. Он все время где-то заседал, ездил, и мы его так и
не нашли.
Тогда моя супруга смоталась еще к одному знакомому, орденоносцу, но тот отказался
что-либо предпринять, говоря, что в этом отношении он пасует.
Тогда супруга решила было послать телеграмму в — Топцы с отказом, поскольку все
кнопки были нажаты и все связи были использованы, но тут мне пришла старая, но светлая
мысль — обратиться к носильщику.
И хоть это и нельзя, но я решил покривить душой ради родственного начала. Я решил
дать кое-что носильщику, с тем чтобы он мне достал билет в город Топцы.
Я понимаю, что это — преступление перед обществом, но вместе с тем мы нашего
заболевшего родственника тоже не в дровах нашли. А он был в аккурат до своей болезни
весьма ценным членом общества. Он служил в одном учреждении по хозяйственной части, и
— что бы там ни говорили — он приносил посильную помощь в деле построения
дальнейшей жизни. И сейчас, поскольку он свихнулся, он, конечно, вправе требовать до себя
внимания и ухода.