Page 123 - Избранное
P. 123

говорят,  хорошо,  если  бы  вы  согласились  на  эту  должность.  Тем  более,  говорят,  все
               должности сейчас выборные, — вот бы мы тебя и выбрали.
                     Я говорю:
                     — Отчего же. Конечно, выбирайте. Я, говорю, человек, понимающий явления природы.
               Понимаю, что после революции ребятам хотелось бы смотаться по домам и поглядеть, как и
               чего.  Керенский,  говорю,  этот  артист  на  троне,  завертел  волынку  до  победного  конца.  И
               полковой  врач  ему  в  дудочку  подыгрывает  и нашего  брата  не отпускает.  Выбирайте  меня
               врачом — я вас почти всех отпущу.
                     Вот вскоре после того сменяют командира полка, сменяют подряд офицеров и нашего
               пресловутого медика. И на его место назначают меня приказом.
                     Работа оказалась, конечно, трудная и, главное, бестолковая.
                     Едва послушаешь больного в трубку, как он хнычет и отпрашивается домой. А если его
               не отпускаешь, он очень на врача наседает и чуть не хватает его за горло.
                     Профессия совершенно глупая и небезопасная для жительства.
                     А если больному дашь порошки — он их жрать не хочет, а швыряет порошки врачу в
               лицо и велит писать увольнительную.
                     Ну, для формы спросишь — какая у тебя болезнь? Ну, больной сам, конечно, назвать
               болезнь не берется и тем самым ставит врача в тупик, поскольку врач не может все болезни
               знать наизусть и не может писать в каждой путевке только: брюшной тиф или там вздутие
               живота.
                     Другие, конечно, говорят:
                     — Пиши  чего  хочешь, только отпусти,  поскольку  душа  болит  —  охота  поглядеть на
               домашних.
                     Ну, напишешь ему: душевная болезнь, и с этой диетой отпускаешь.
                     Но вот вскоре надоедает мне эта бестолковая профессия. И вот пишу я сам себе путевку
               с обозначением: душевная болезнь первой категории.
                     Выезжаю с фронта и, значит, на этом заканчиваю эту свою профессию.
                     После судьба кидает меня в разные стороны — туда и сюда, как, извините за сравнение,
               скорлупу в бурном море.
                     Я  делаюсь  милиционером.  После  слесарем,  сапожником,  кузнецом.  Я  подковываю
               лягающих  лошадей,  дою  коров,  дрессирую  бешеных  и  кусачих  собак.  Играю  на  сценах.
               Поднимаю занавеси. И так далее, и тому подобное, и прочее.
                     При этом снова год нахожусь на фронте в Красной Армии и защищаю революцию от
               многочисленных врагов.
                     Снова освобождаюсь по чистой. Занимаю должность инструктора по кролиководству и
               куроводству.  Становлюсь  агентом  уголовного  розыска.  Делаюсь  шофером.  И  по  временам
               пишу  критические  отзывы  и  острые  дискуссионные  статьи  относительно  театра  и
               литературы.
                     И  вот  перед  вами  человек,  который  имел  в  своей  жизни пятьдесят,  а может,  даже  и
               больше профессий.
                     Некоторые  профессии  были  у  меня  странные  и  удивительные.  Была  у  меня  до
               революции одна очень такая странная профессия.
                     А был я тогда в Крыму. И служил в одном имении. Там было четыреста коров. Масса
               коз,  много  курей  и  до  черта  баранов.  Все  это  создавало  почву  для  развития
               сельскохозяйственного дела.
                     И вот меня нанимают туда пробольщиком.
                     Одним словом, в мою обязанность входит пробовать качество масла и сыра.
                     Это масло и сыр отправлялись на пароходе за границу. И надо было все это пробовать,
               чтоб  мировая  буржуазия  не  захворала  от  недоброкачественного  товара.  Конечно,  дай  вам
               попробовать, масла или сыру — вы небось не откажетесь. Но если, предположим, пробовать
               эту продукцию с  утра и до вечера и ежедневно и целый год, то  вы волком завоете и свет
               перед вами померкнет.
   118   119   120   121   122   123   124   125   126   127   128