Page 140 - Избранное

так сказать, сердца трех на почве общего несчастья.
Получается очень мило и славно. Тем более весна. Солнышко, может быть, сияет.
Природа распускается. Болотце зеленеет. Любовь к людям, так сказать, загорается в сердцах.
Уважение к человеческому достоинству наполняет грудь.
А квитки, конечно, ничего не поделаешь, по три целковых. Наверно, они остались от
трамвайных прыжков. И их как-то надо использовать.
Конечно, такие квитки отчасти усложняют ситуацию. Например, двое подлежащих
штрафу собрались, а третьего нет. Конечно, он следующим поездом будет. Но всетаки
ожидание.
А главное, надо, чтоб общее число взятых пассажиров было кратное трем. Тогда еще
ничего. Тогда у них цифры сходятся. А если этого нету тогда простите за арифметику.
И вот однажды число взятых пассажиров не оказалось кратное трем. Оно не делилось
на три.
У них там в будке с утра заколодило. Два пассажира сидят, ожидают, третьего нет.
Третий подошел, а с ним четвертый прется. Четвертый сидит, ожидает. А двоих нету. Идет
один. Потом опять пара. И так целый день. Даже эти работники приуныли и стали немного
нервничать. Но знамя своего производства не опускали до самого вечера.
И вот сошли с поезда двое. Оба работают на "Электросиле". Один агроном Т.
заводского совхоза. И служащая А.
Вот они идут по пути, ничего не подозревая о несчастьях этого дня. И, значит,
напарываются на сторожа. И он их ведет в будку.
В будке им очень радуются. Поскольку там ожидают двое. И эти двое сразу выбирают
себе агронома. И у них получается нужный треугольник. И делопроизводитель говорит:
— Вот теперь я вас понимаю, теперь идите.
Тогда служащая говорит:
— А как же я?
— А вы, — говорит, — немножко обождите. Как двое еще подойдут, так я вас отпущу.
Иваныч, говорит, выйди поскорей на пути, похлопочи, чтоб что-нибудь было. Чтоб нам
барышню не задерживать.
Но, как ни бился сторож, у него ничего на этот раз не получилось.
Потом он все-таки одного заблудившегося привел. Итого накопилось двое. А третьего
нет. А уже, может быть, наступают сумерки.
Тогда сторож, в предчувствии арифметики, впал в небольшую панику. Выбежал на
полотно, но опять никого не застал.
Тогда делопроизводитель, недовольный сторожем, сам вышел до ветру и заодно
посмотреть, нет ли там какихнибудь идущих по пути.
Но в этот день, мы повторяем, у них как заколодило. И третьего, как они ни бились, не
могли достать.
Тогда делопроизводитель Сумароков, вздохнувши, говорит: "Придется написать два
протокола. Платите вы двое по рублю и предъявите свои паспорта".
Вот двое стали подписывать протоколы. А агроном, который еще не ушел, а ожидал
сослуживицу, говорит ей: "Подпишите в протоколе поверх фамилии насчет факта с
трехрублевой квитанцией".
Сослуживица так и сделала.
Но это почему-то обидело делопроизводителя. Затронуло какие-то его чувствительные
струны. И он сказал:
— Никакой лишней пропаганды и никаких фокусов я не допущу на железной дороге.
И с этими словами он закрыл будку и стал по телефону звонить в милицию. И
попросил, чтоб прислали ему милиционера.
Но так как тот долго не шел, то делопроизводитель повел этих людей под конвоем
сторожа на станцию. На станции эти люди запротестовали. И тогда он, составив протокол,
отпустил их.