Page 139 - Избранное
P. 139
Конечно, я не знаю, может ли быть, чтоб это сразу отразилось на характере, но все
заметили, что старикан вернулся домой в высшей степени сдержанный и, проходя мимо
дворника, не вступил с ним в обычные пререкания, а молча отдал ему честь и проследовал к
себе.
Не знаю, может ли быть, что такая мелочь и такой, в сущности, пустяк могли сыграть
известную роль в смысле перековки характера, но все заметили, что с папашей Гавриловым
что-то произошло другое и в высшей степени оригинальное.
Кое-кто видел, как он на углу около своего дома пару раз подходил к милиционеру и с
ним вежливо беседовал.
И многие, грубоватые в своем уме, увидев перемену, приписали ее страху, который
старик испытал, когда его хотели волочить в милицию. Но некоторые поняли подругому.
И один интеллигент с нашей квартиры, страдающий сахарной болезнью, сказал про
этот случай:
— Я завсегда отстаивал ту точку зрения, что уважение к личности, похвала и почтение
приносят исключительные результаты. И многие характеры от этого раскрываются
буквально как розы на рассвете.
Большинство с ним не согласилось, и даже у нас в квартире произошла безрезультатная
дискуссия.
А дня через три папаша Гаврилов заявил своему сыну, что срочные дела требуют его
отбытия в деревню.
Некоторые из нашей квартиры, желая загладить перед стариком свои неуклюжие
шутки, пошли его провожать на вокзал.
И когда поезд тронулся, папа, стоя на площадке, отдал всем провожающим честь.
И все засмеялись, и папа засмеялся и уехал к себе на родину.
И там он, наверное, внесет теперь некоторую любезность в свои отношения к людям. И
от этого ему в жизни станет еще более светло и приятно.
1936
ОБ УВАЖЕНИИ К ЛЮДЯМ
Вот какой случай произошел в Ленинграде.
Вернее, даже не в Ленинграде, а за городом. На полустанке Воздухоплавательный парк.
Наверно, там, судя по названию, аэропланы летают, летчики ходят, пропеллеры
жужжат. Наверно, с чувством большого морального удовлетворения сходят пассажиры на
этой платформе.
Но это удовлетворение вскоре, как дым, рассеивается. Поскольку там сразу как
сойдешь — идти некуда. Поле и болото. Летом-то еще ничего, но весной, можете себе
представить, чего там бывает.
Так что пассажиры приобрели там дурную привычку ходить по полотну. А за это их,
конечно, штрафуют. Но они не сдаются и ходят.
Тогда на борьбу с этим злом кинули двух работников. Сторожа и делопроизводителя.
Делопроизводитель сидит в будке и отрывает квитанции. А сторож, как нанятый, ходит
вокруг будки и, чуть что, заметает. То есть он берет тех, кто прошел по путям. И ведет в
будку. А в будке берут штраф. По рублю с носу. И выдают квитанцию. Все, так сказать,
превосходно, по закону, и так и надо. Если не вдаваться в тонкости насчет болота.
Но только вот беда — у делопроизводителя квитанции немного более крупнее, чем это
требуется для штрафа.
Он штрафует по рублю, а квитки у него по три целковых. Вот, как хочешь, так и
поступай.
Но они там со сторожем не особенно горюют. У них выход найден. Они там в будке
накапливают по три пассажира. И сразу это звено целиком штрафуют. И получается у них
арифметически верно. Берут с каждого по рублю и дают им общую квитанцию, объединяя,