Page 103 - Настоящие сказки
P. 103
лестничные обитатели то и дело орали:
— В лифте! Он лежит в лифте! Там, на подушке! Ему говори! Он на ковре, Рома!
И громко говорили:
— Рома, эй! Там Рому спроси!
Художник очень живо представлял себе лестницу, сидящих и лежащих новых жильцов:
ступеньки спускались как места в театре, а в лифте восседал на подушке, не хуже чем на
сцене, Рома в кожаной куртке и с золотым перстнем на грязном пальце. Но это все не
касалось нашего художника, он был занят своей картиной: ему казалось, что любимая семья
принадлежит ему, он даже мог каждый день менять выражение лица у девушки — она
смотрела на него то полуприщурившись, насмешливо, то радостно и нежно. Слепую собаку
он сделал пока что одноглазой, так все-таки было лучше. Котову клетку нарисовал
попросторнее и так далее.
В то утро, когда художник, таким образом развлекаясь, сварил последнюю горсть манной
крупы и открыл последнюю баночку кошачьего корма с запахом мяса, в окне за решеткой
показался Адик. Он терпеливо стоял снаружи и смирно, как голубь, постукивал по ставню
ногтем.
Художник подошел, жуя корм, и отрицательно замотал головой.
Адик закричал:
— Пусти! Все, пусти меня! Я обнаружил!
Художник сказал:
— Не проси!
— Твои условия! — крикнул Адик.
— Женись на Вере! Слышал?
— Сошел с ума! А? — опять прокричал Адик.
— Слушай! Здесь запасы еды года на три, газ есть, вода есть, а квартира моя, — гремя
голосом как железом, отвечал художник.
— А если женюсь, ты отдашь мне квартиру?
— Ну да!
— Да я женюсь на фиг хоть завтра! Где Верка? — завопил Адик.
— Но квартира будет только ее и без права продажи, понял?
Тут Адик без единого слова спорхнул с подоконника и умотал вверх по крышам.
Из этого разговора художник с ужасом понял, что Вера с родителями не живет у Адика и
исчезла неведомо куда.
И он решил их найти. Все забыв, он открыл дверь и вышел вон, собираясь запереть ее,
однако тут же обитатели лестницы, как вода сквозь прорванную плотину, хлынули через
порог в квартиру. Они врывались в коридор и рассыпались по комнатам — люди с узлами,
детьми, перинами, сумками, подушками, самоварами, они не радовались, а гомонили, на ходу
Page 103/177
