Page 68 - Три толстяка
P. 68
живой девочкой. Она свободно двигалась, оглядывалась по сторонам, вздрагивала и
прижимала палец к губам.
Фонарь освещал всю её маленькую фигурку.
Гвардеец даже улыбался во сне.
Потом он вздохнул и сел более удобно, прислонившись к решётке плечом и уткнув нос в
железную розу в узоре решётки.
Тогда Суок, видя, что караульный спит, взяла фонарь и на цыпочках, осторожно вошла за
ограду.
Гвардеец храпел, а ему, спящему, казалось, что это в зверинце ревут тигры.
На самом деле было тихо. Звери спали.
Фонарь освещал небольшое пространство. Суок медленно подвигалась, вглядываясь в
темноту. К счастью, ночь не была тёмной. Её освещали звезды и свет развешанных в парке
фонарей, долетавший до этого отдалённого места сквозь верхушки деревьев и строений.
От ограды девочка прошла по короткой аллее, между низкими кустарниками, покрытыми
какими-то белыми цветами.
Затем она сразу почувствовала запах зверей. Он был знаком ей: однажды вместе с
балаганчиком ездил укротитель с тремя львами и одним ульмским догом.
Суок вышла на открытую площадку. Вокруг что-то чернело, как будто стояли маленькие
домики.
– Клетки, — прошептала Суок.
Сердце её сильно билось.
Она не боялась зверей, потому что люди, представляющие в цирке, вообще не трусливы. Она
опасалась только, что какой-нибудь зверь проснётся от её шагов и света фонаря, зарычит и
разбудит караульного.
Она подошла к клеткам.
«Где же Просперо?» — волновалась она.
Она поднимала выше фонарь и заглядывала в клетки. Всё было неподвижно и тихо. Свет
фонаря разбивался о прутья клеток и слетал неровными кусками на туши спящих за этими
прутьями.
Она видела мохнатые толстые уши, иногда вытянутую лапу, иногда полосатую спину… Орлы
спали, раскрыв крылья, и походили на старинные гербы. В глубине некоторых клеток чернели
какие-то непонятные громады.
В клетке за тонкой серебряной решёткой сидели на жёрдочках, на разной высоте, попугаи. И
когда Суок остановилась у этой клетки, ей показалось, что один из них, который сидел ближе
всех к решётке, старый, с длинной красной бородой, открыл один глаз и посмотрел на неё. А
глаз его был похож на слепое лимонное зерно.
Page 68/93
