Page 25 - Приключения Электроника

Откинулся на спинку стула, устало сказал:

— Это человек.

— Вот вы и угадали! — искренне обрадовался Громов. — А ваши первоначальные мысли, как
я заметил, были абсолютно точными: машина лгала, а человек говорил правду. Но сейчас я
познакомлю вас с моим помощником, и вы поймете, почему он все-таки водил вас за нос.

Светловидов вспоминает сгорбленного живого старика. На его лице очень много морщин, они
то и дело сбегаются в хитрую улыбку, и тогда глаза кажутся маленькими зелеными точками.
Пумпонов в игре не хитрил и на все вопросы отвечал весьма простодушно и точно, выступая
под псевдонимом Икс. Он был очень стар и чистосердечно уверял всех, что живет на свете
восемьсот лет и из них вот уже триста пятьдесят лет помогает профессору. «Что поделаешь,
— сказал он, — именно столько я насчитал. Уж вы извините старика за доставленную
неприятность». Он отлично играл в шахматы и превыше всего любил кинофильмы. Эта
страсть его и выдала.

Что касается электронной машины — коварного Игрека, — то она в самом деле хитрила,
даже медлила с ответом в счете, стараясь сбить с толку вопрошающего.

А больше всех был доволен опытом профессор. Он заразительно смеялся, вспоминая
забавные ответы Икса и Игрека, и изображал в лицах всех трех игроков. В самом деле, ему
ловко удалось запрограммировать хитрость машины!

Тот вечер был особенным. Они пили крепкий чай в кабинете Геля Ивановича, и профессор
вспоминал молодые годы, когда он был влюблен в море, поступил матросом на торговое
судно и совершил кругосветное плавание. Гость рассказывал веселые студенческие истории.
А Пумпонов после чая повел гостя в мастерскую и заказал в его честь несколько песенок
собачьей голове. Она пропела их, старательно открывая пасть и вращая блестящими
стеклянными глазами, и этот маленький концерт был очень трогательным — ведь всякий раз
электронный мозг сочинял новую песенку.

Потом старик пустил по полу игрушки. Черепахи, два лиса — черный и красный — кружились
по комнате и слушались хозяина, словно они были живые и выступали перед публикой в
зоопарке. Только длинный провод, соединявший их с электросетью, напоминал о том, что это
механизмы.

С одним из этих лисов, красным, немного похожим на таксу и более резвым, чем его темный
собрат, была связана одна весьма печальная история.

Однажды Пумпонов пришел в мастерскую и стал тренировать лиса. Он командовал в
микрофон и так увлекся сообразительностью механизма, что не заметил, как его ноги опутал
провод. Пумпонов хотел остановить лиса, но, к своему несчастью, забыл нужную команду. Он
кричал лису: «Хватит! Довольно! Не балуй! Стой!..» Лис не обращал на крики никакого
внимания, продолжая бегать вокруг человека, и так крепко затянул провод, что бедняга не
мог шевельнуться. Крикни Пумпонов самое простое слово «Стоп!» — и лис встал бы как
вкопанный: он слушался только этой команды, а других, даже слова «стой» просто не знал.
Старик слабеющим голосом просил, умолял лиса остановиться и с тоской смотрел на
розетку, в которую была включена игрушка. Но, увы, дотянуться до нее не мог…

Когда Громов заглянул в мастерскую, он нашел своего помощника лежащим на полу без
сознания, крепко обмотанного проводом. Профессор сказал нужное слово — лис тотчас
затих. Громов с трудом привел старика в чувство, и тот, открыв глаза, пожаловался: «Как
мало он еще понимает… Я работаю у вас триста пятьдесят лет и не видел еще такого глупого
лиса». На что Гель Иванович ответил: «Советую впредь быть осторожнее. Вы можете таким
образом или что-нибудь изобрести, или погибнуть».

Page 25/274