Page 29 - Приключения Электроника

совершенны, как их будущее дитя. Внешне они выглядели перед ним просто безобразными
чудовищами со своими шкафами-блоками, страшным треском и шумом, способностью
пожирать массу электричества. Но эти родители — устаревшие обычные электронно-счетные
машины — очень старались, проверяя и вычисляя сложные схемы, которые придумывал
Громов. Две машины считали день и ночь, потому профессор и прозвал их в шутку
родителями Электроника.

Правда, дело облегчалось тем, что некоторые механизмы и устройства были уже
испробованы на автоматах-игрушках и на других электронных машинах: они читали текст,
различали предметы, понимали человеческую речь, сами составляли предложения. И
все-таки будущий человечек требовал фантастических усилий и особой изобретательности.
Все, что знал профессор о нервной системе и о мозге человека, он пытался воплотить в
своих схемах.

Разумеется, над Электроником работал не только профессор. Один он бы не справился.
Помощники Громова, друзья, ученики, студенты — двенадцать человек, были увлечены
идеей создания искусственного существа и трудились над ним пять лет, отдавая ему все
свободное время.

Через пять лет перед ними стояла довольно странная машина — единый кусок твердого тела,
по форме напоминающий голову и туловище человека. О ее строении можно сказать просто:
слоеный пирог. Машина была спрессована из пленок, на которых напечатаны, как на газетном
листе, сложные электронные схемы. Эти пленки в тысячи раз тоньше человеческого волоса, а
размерам деталей в схемах мог позавидовать любой часовщик. Электрические сигналы,
пробегая по схемам, имели дело с такими мельчайшими деталями, как молекулы и атомы
кристаллов. Поэтому в молекулярно-электронных, или молектронных (так они точно
называются), схемах удивительная плотность монтажа: в каждом кубическом сантиметре
миллионы деталей. Достаточно вспомнить, что самая совершенная в мире машина — живой
человеческий мозг — имеет примерно такую же плотность нервных клеток.

Но это еще не все, чем отличался Электроник от своих родителей. В старых
электронно-счетных машинах элементы соединены последовательно: как бы быстро машины
ни работали, сигнал обегает одну за другой все ячейки памяти в поисках ответа на вопрос.
Это похоже на миллионную армию, где в бой вступают по очереди только два солдата, а
остальные бездействуют в ожидании. У Электроника память сложена из кубиков, конечно,
таких миниатюрных, что их можно разглядеть только в микроскоп. Как и нервные клетки
человека, эти кубики соединены пучками связей. Поэтому у Электроника обработка
информации и поиск ответа на заданный вопрос идут сразу в нескольких направлениях, на
параллельных связях. Можно сказать, что армия его знаний всегда в бою.

— Мы были так рады, созерцая это электронное подобие человека, что мигом забыли про его
чудовищную сложность, про годы кропотливого труда, — с улыбкой вспоминал профессор. —
Мы стали называть его «милым черным ящиком» и искренне, как дети, удивлялись его
совершенству. Я, помню, сам кружил вокруг будущего человечка и напевал слова Гамлета:
«Есть многое на свете, друг Горацио, о чем не снилось даже нашим мудрецам…»

А потом за дело взялись два близких друга Громова — химик Логинов и кукольник Смехов.
Логинов давно бился над синтетическими мышцами и, как известно, открыл секрет их
сокращения. Он же изобрел материал, который очень похож на кожу человека. То, что сделал
с машиной Логинов, казалось далеким от химии кибернетикам просто чудом. Так бывает в
цирке: фокусник накрывает платком шар, сдергивает платок, и все видят цыпленка. Зрители
ничего не понимают: только что был мертвый деревянный шар — и пожалуйста, живой
писклявый цыпленок… Конструкторы Электроника называли Логинова «химическим богом»:
ведь он подарил автомату живые ноги и живые руки.

Page 29/274