Page 102 - Робинзон Крузо

отстояла очень далеко (по моему расчету, миль на сорок или на шестьдесят)

от моего острова.
Я не имел понятия, что это за земля, и мог сказать только одно, –
должно быть, это какая-нибудь часть Америки, лежащая, по всей
вероятности, недалеко от испанских владений. Весьма возможно, что она
населена дикарями и что, если б я попал туда вместо моего острова, мое
положение было бы еще хуже. И как только у меня явилась эта мысль, я
перестал терзаться бесплодными сожалениями, зачем меня выбросило
именно сюда, и преклонился перед волей Провидения, которое, как я
начинал теперь верить и сознавать, всегда и все устраивает к лучшему.
Повторяю, я успокоил себя этой мыслью и перестал сокрушаться из-за
невозможности попасть туда.
К тому же, подумав как следует, я сообразил, что если новооткрытая
мною земля составляет часть испанских владений, то рано или поздно я
непременно увижу какой-нибудь корабль, идущий туда или оттуда. Если же
это не испанские владения, то, стало быть, это береговая полоса, лежащая
между испанскими владениями и Бразилией, населенная исключительно

дикарями, и притом самыми свирепыми – каннибалами, или людоедами,
которые убивают и съедают всех, кто попадает им в руки.
Погрузившись в такие размышления, я не спеша подвигался вперед.
Эта часть острова показалась мне гораздо привлекательнее той, в которой я
поселился: везде, куда ни взглянешь, зеленые луга, пестреющие цветами,
красивые рощи. Я заметил здесь множество попугаев, и мне захотелось
поймать хоть одного, чтобы приручить его и научить разговаривать. После
многих бесплодных попыток мне удалось изловить птенца, сбив его
палкой: он быстро оправился, и я принес его домой. Но понадобилось
несколько лет, прежде чем он заговорил; тем не менее я все-таки добился,
что он стал называть меня по имени. С ним произошел один забавный
случай, о котором будет рассказано в свое время.
Я остался как нельзя более доволен моим обходом. В низине, на лугах,

мне попадались зайцы (или похожие на них животные) и много лисиц; но
эти лисицы резко отличались от своих родичей, которых мне случалось
видеть раньше. Мне не нравилось мясо этих животных, хотя я и подстрелил
их несколько штук. Да, впрочем, в этом не было и надобности: в пище я не
терпел недостатка; можно даже сказать, что я питался очень хорошо. Я
всегда мог иметь любой из трех сортов мяса: козлятину, голубей или
черепаху, а с прибавкой изюма получался совсем роскошный стол, какого,
пожалуй, не поставляет и Леденхоллский рынок. Таким образом, как ни
плачевно было мое положение, все-таки у меня было за что благодарить