Page 107 - Робинзон Крузо
P. 107

стороны,  если  бы  даже  весь  мир  был  у  ног  моих,  но  я  лишился  бы

               поддержки и благословения Господня – не очевидно ли, что вторая потеря
               была бы во сто крат страшнее?»
                     И тут я решил, что в этом заброшенном и пустынном месте я смогу
               быть счастливее, чем в каком-либо другом. И с этой мыслью я уж готов был
               возблагодарить Бога за то, что он привел меня сюда, но что-то – не знаю,
               что  это  было,  –  возмутилось  во  мне  и  не  позволило  произнести  слова
               молитвы.  «Как  можешь  ты  так  лицемерить,  –  произнес  я  прямо  вслух,  –
               притворяться благодарным за то положение, от которого, несмотря на все
               твои благие намерения быть им довольным, ты бы пламенно молил Бога
               избавить  тебя?»  Поэтому  я  и  остановился.  Но  хотя  я  и  не  мог
               возблагодарить Бога за то, что оказался на острове, я искренне благодарил
               его  за  то,  что  глаза  мои  наконец  открылись  –  пусть  благодаря
               обрушившимся  на  меня  несчастьям  –  на  мою  прошлую  жизнь,  что  я
               способен оплакать мои старые грехи и раскаяться. И не было случая, чтобы
               я  открывал  Библию  или  закрывал  ее,  не  возблагодарив  Создателя,
               направлявшего  руку  моей  старой  лондонской  приятельницы,  когда  она  –

               без всякой просьбы с моей стороны – упаковала Библию вместе с товарами,
               и помогшего мне впоследствии спасти ее с затонувшего корабля.
                     Таково  было  состояние  моего  духа,  когда  начался  третий  год  моего
               заточения.  Я  не  хотел  утомлять  читателя  мелочными  подробностями,  а
               потому  второй  год  моей  жизни  на  острове  описан  у  меня  не  так
               обстоятельно, как первый. Все же нужно сказать, что я и в этот год редко
               оставался  праздным.  Я  строго  распределил  свое  время  соответственно
               занятиям,  которым  я  предавался  в  течение  дня.  На  первом  плане  стояли
               религиозные обязанности и чтение Священного Писания, – им я неизменно
               отводил известное время три раза в день. Вторым из ежедневных моих дел
               была  охота,  занимавшая  у  меня  часа  по  три  каждое  утро,  когда  не  было
               дождя. Третьим делом была сортировка, сушка и приготовление убитой или
               пойманной  дичи;  на  эту  работу  уходила  большая  часть  дня.  При  этом

               следует принять в расчет, что, начиная с полудня, когда солнце подходило к
               зениту,  наступал  такой  гнетущий  зной,  что  не  было  возможности  даже
               двигаться; затем оставалось еще не более четырех вечерних часов, которые
               я мог уделить работе. Случалось и так, что я менял часы охоты и домашних
               занятий: поутру работал, а перед вечером выходил на охоту.
                     У меня не только было мало времени, которое я мог посвящать работе,
               но  она  стоила  мне  также  невероятных  усилий  и  подвигалась  очень
               медленно.  Сколько  часов  терял  я  из-за  отсутствия  инструментов,
               помощников и недостатка сноровки! Так, например, я потратил сорок два
   102   103   104   105   106   107   108   109   110   111   112