Page 84 - Робинзон Крузо

моем острове были совсем не редкость, и, если бы я попал на другую

сторону острова, я мог бы ловить их сотнями каждый день. Впоследствии я
убедился в этом, хотя и дорого заплатил за свое открытие.
17 июня. Весь день жарил черепаху на угольях. Нашел в ней штук
шестьдесят яиц. Никогда в жизни я, кажется, не едал такого вкусного мяса,
да и неудивительно: с тех пор как я оказался на этом ужасном острове, мою
мясную пищу составляли исключительно козы да птицы.
18 июня. С утра до вечера шел дождь, и я не выходил. Должно быть, я
простудился, и весь день меня знобит, хотя, насколько мне известно, в
здешних широтах холодов не бывает.
19 июня. Мне очень нездоровится: так зябну, точно на дворе зима.
20 июня. Всю ночь не сомкнул глаз: сильная головная боль и озноб.
21 июня. Совсем плохо. Смертельно боюсь занемочь всерьез: каково
будет тогда мое положение без всякой помощи! Молился Богу – в первый
раз с того дня, когда мы попали в бурю под Гуллем, – но слова молитвы
повторял бессознательно, так путаются мысли в голове.
22 июня. Сегодня мне получше, но страх болезни не покидает меня.

23 июня. Опять нехорошо: весь день знобило и сильно болела голова.
24 июня. Гораздо лучше.
25 июня. Был сильный приступ лихорадки; в течение часов семи меня
бросало то в холод, то в жар. Закончился приступ легкой испариной.
26 июня. Лучше. У меня вышел весь запас мяса; и я ходил на охоту,
хотя чувствовал страшную слабость. Убил козу, через силу дотащил ее до
дому, изжарил кусочек на угольях и поел. Мне очень хотелось сварить из
нее супу, но у меня нет горшка.
27 июня. Опять лихорадка, настолько сильная, что я весь день
пролежал в постели, не ел и не пил. Я умирал от жажды, но не в силах был
встать и сходить за водой. Опять молился Богу, но в голове такая тяжесть,
что я не мог припомнить ни одной молитвы и только твердил: «Господи,
сжалься надо мной! Воззри на меня, Господи! Помилуй меня, Господи!»

Так я метался часа два или три, покуда приступ не прошел, и я уснул и не
просыпался до поздней ночи. Проснувшись, почувствовал себя гораздо
бодрее, хотя был все-таки очень слаб. Меня мучила жажда, но так как ни в
палатке, ни в погребе не было ни капли воды, то пришлось лежать до утра.
Под утро снова уснул и видел страшный сон.
Мне снилось, будто я сижу на земле за оградой, на том самом месте,
где сидел после землетрясения, когда разразился ураган, и вдруг вижу, что
сверху, с большого черного облака, весь объятый пламенем, спускается
человек. От него самого исходил столь яркий свет, что на него едва можно