Page 57 - Повести Белкина

разбирала уже по складам «Наталью, боярскую дочь», прерывая чтение

замечаниями, от которых Алексей истинно был в изумлении, и круглый
лист измарала афоризмами, выбранными из той же повести.
Прошла неделя, и между ими завелась переписка. Почтовая контора
учреждена была в дупле старого дуба. Настя втайне исправляла должность
почтальона. Туда приносил Алексей крупным почерком написанные письма
и там же находил на синей простой бумаге каракульки своей любезной.
Акулина, видимо, привыкала к лучшему складу речей, и ум ее приметно
развивался и образовывался.
Между тем недавнее знакомство между Иваном Петровичем
Берестовым и Григорьем Ивановичем Муромским более и более
укреплялось и вскоре превратилось в дружбу, вот по каким
обстоятельствам: Муромский нередко думал о том, что по смерти Ивана
Петровича все его имение перейдет в руки Алексею Ивановичу; что в
таком случае Алексей Иванович будет один из самых богатых помещиков
той губернии и что нет ему никакой причины не жениться на Лизе. Старый
же Берестов, с своей стороны, хотя и признавал в своем соседе некоторое

сумасбродство (или, по его выражению, английскую дурь), однако же не
отрицал в нем и многих отличных достоинств, например: редкой
оборотливости; Григорий Иванович был близкий родственник графу
Пронскому, человеку знатному и сильному; граф мог быть очень полезен
Алексею, а Муромский (так думал Иван Петрович), вероятно, обрадуется
случаю выдать свою дочь выгодным образом. Старики до тех пор
обдумывали все это каждый про себя, что наконец друг с другом и
переговорились, обнялись, обещались дело порядком обработать и
принялись о нем хлопотать каждый со своей стороны. Муромскому
предстояло затруднение: уговорить свою Бетси познакомиться короче с
Алексеем, которого не видала она с самого достопамятного обеда.
Казалось, они друг другу не очень нравились; по крайней мере Алексей
уже не возвращался в Прилучино, а Лиза уходила в свою комнату всякий

раз, как Иван Петрович удостоивал их своим посещением. Но, думал
Григорий Иванович, если Алексей будет у меня всякий день, то Бетси
должна же будет в него влюбиться. Это в порядке вещей. Время все сладит.
Иван Петрович менее беспокоился об успехе своих намерений. В тот
же вечер призвал он сына в свой кабинет, закурил трубку и, немного
помолчав, сказал: «Что же ты, Алеша, давно про военную службу не
поговариваешь? Иль гусарский мундир уже тебя не прельщает!» – «Нет,
батюшка, – отвечал почтительно Алексей, – я вижу, что вам не угодно, чтоб
я шел в гусары; мой долг вам повиноваться». – «Хорошо, – отвечал Иван