Page 53 - Повести Белкина

осень) Иван Петрович Берестов выехал прогуляться верхом, на всякий

случай взяв с собою пары три борзых, стремянного и нескольких дворовых
мальчишек с трещотками. В то же самое время Григорий Иванович
Муромский, соблазнясь хорошею погодою, велел оседлать куцую свою
кобылку и рысью поехал около своих англизированных владений.
Подъезжая к лесу, увидел он соседа своего, гордо сидящего верхом, в
чекмене, подбитом лисьим мехом, и поджидающего зайца, которого
мальчишки криком и трещотками выгоняли из кустарника. Если б Григорий
Иванович мог предвидеть эту встречу, то, конечно б, он поворотил в
сторону; но он наехал на Берестова вовсе неожиданно и вдруг очутился от
него в расстоянии пистолетного выстрела. Делать было нечего: Муромский,
как образованный европеец, подъехал к своему противнику и учтиво его
приветствовал. Берестов отвечал с таким же усердием, с каковым цепной
медведь кланяется господам по приказанию своего вожатого. В сие время
заяц выскочил из лесу и побежал полем. Берестов и стремянный закричали
во все горло, пустили собак и следом поскакали во весь опор. Лошадь
Муромского, не бывавшая никогда на охоте, испугалась и понесла.

Муромский, провозгласивший себя отличным наездником, дал ей волю и
внутренне доволен был случаем, избавлявшим его от неприятного
собеседника. Но лошадь, доскакав до оврага, прежде ею не замеченного,
вдруг кинулась в сторону, и Муромский не усидел. Упав довольно тяжело
на мерзлую землю, лежал он, проклиная свою куцую кобылу, которая, как
будто опомнясь, тотчас остановилась, как только почувствовала себя без
седока. Иван Петрович подскакал к нему, осведомляясь, не ушибся ли он.
Между тем стремянный привел виновную лошадь, держа ее под уздцы. Он
помог Муромскому взобраться на седло, а Берестов пригласил его к себе.
Муромский не мог отказаться, ибо чувствовал себя обязанным, и таким
образом Берестов возвратился домой со славою, затравив зайца и ведя
своего противника раненым и почти военнопленным.
Соседи, завтракая, разговорились довольно дружелюбно. Муромский

попросил у Берестова дрожек, ибо признался, что от ушибу не был он в
состоянии доехать до дома верхом. Берестов проводил его до самого
крыльца, а Муромский уехал не прежде, как взяв с него честное слово на
другой же день (и с Алексеем Ивановичем) приехать отобедать по-
приятельски в Прилучино. Таким образом вражда старинная и глубоко
укоренившаяся, казалось, готова была прекратиться от пугливости куцей
кобылки.
Лиза выбежала навстречу Григорью Ивановичу. «Что это значит,
папа? – сказала она с удивлением, – отчего вы хромаете? Где ваша лошадь?