Page 80 - Севастопольские рассказы

Вдруг поразительный крик отчаяния, повторенный несколькими голосами, послышался слева:
«Обходят! Обходят!» Володя оглянулся на крик. Человек 20 французов показались сзади.
Один из них, с черной бородой, в красной феске, красивый мужчина, был впереди всех, но,
добежав шагов на 10 до батереи, остановился и выстрелил и потом снова побежал вперед. С
секунду Володя стоял, как окаменелый и не верил глазам своим. Когда он опомнился и
оглянулся, впереди его были на бруствере синие мундиры и даже один спустившись
заклепывал пушку. Кругом него, кроме Мельникова, убитого пулею подле него, и Вланга,
схватившего вдруг в руки хандшпуг и с яростным выражением лица и опущенными зрачками
бросившегося вперед, никого не было. «За мной, Владимир Семеныч! за мной! Пропали!»
кричал отчаянный голос Вланга, хандшпугом махавшего на французов, зашедших сзади.
Яростная фигура юнкера озадачила их. Одного, переднего, он ударил по голове, другие
невольно приостановились, и Вланг, продолжая оглядываться и отчаянно кричать: «За мной,
Владимир Семеныч! что вы стоите! Бегите!» подбежал к траншее, в которой лежала наша
пехота, стреляя по французам. Вскочивши в траншею, он снова высунулся из нее, чтобы
посмотреть, что делает его обожаемый прапорщик. Что-то в шинели ничком лежало на том
месте, где стоял Володя, и всё это пространство было уже занято французами, стрелявшими
в наших.

27.

Вланг нашел свою батарею на 2-й оборонительной линии. Из числа 20 солдат, бывших на
мортирной батарее, спаслось только 8.

В 9-м часу вечера Вланг с батареей на пароходе, наполненном солдатами, пушками,
лошадьми и ранеными, переправлялся на Северную. Выстрелов нигде не было. Звезды так
же, как и прошлую ночь, ярко блестели на небе; но сильный ветер колыхал море. На 1-м и 2-м
бастионе вспыхивали по земле молнии; взрывы потрясали воздух и освещали вокруг себя
какие-то черные странные предметы и камни, взлетавшие на воздух. Что-то горело около
доков, и красное пламя отражалось в воде. Мост, наполненный народом, освещался огнем с
Николаевской батареи. Большое пламя стояло, казалось, над водой на далеком мыске
Александровской батареи и освещало низ облака дыма, стоявшего над ним, и те же, как и
вчера, спокойные, дерзкие огни блестели в море на далеком неприятельском флоте. Свежий
ветер колыхал бухту. При свете зарева пожаров видны были мачты наших утопающих
кораблей, которые медленно глубже и глубже уходили в воду. Говору не слышно было на
палубе: из-за равномерного звука разрезаемых волн и пара слышно было, как лошади
фыркали и топали ногами на шаланде, слышны были командные слова капитана и стоны
раненых.

Часть 4-й полосы 7-й формы корректуры рассказа «Севастополь в августе».

Размер подлинника .

Вланг, не евший целый день, достал кусок хлеба из кармана и начал жевать, но вдруг,
вспомнив о Володе, заплакал так громко, что солдаты, бывшие подле него, услыхали.

– Вишь, сам хлеб ест, а сам плачет,

Вланга -то наш, – сказал Васин.

– Чудно! – сказал другой.

– Вишь, и наши казармы позажгли, – продолжал он, вздыхая: – и сколько там нашего брата

Page 80/326