Page 79 - Севастопольские рассказы

бастионе, он с чрезвычайно отрадным чувством самодовольства подумал, что он хорошо
исполнил свой долг, что в первый раз за всю свою службу он поступил так хорошо, как только
можно было, и ни в чем не может упрекнуть себя. Доктор, перевязывая другого раненого
офицера, сказал что-то, указывая на Козельцова священнику с большой рыжей бородой, с
крестом, стоявшему тут.

– Что, я умру? – спросил Козельцов у священника, когда он подошел к нему.

Священник, не отвечая, прочел молитву и подал крест раненому.

Смерть не испугала Козельцова. Он взял слабыми руками крест, прижал его к губам и
заплакал.

– Что, выбиты французы везде? – твердо спросил он у священника.

– Везде победа за нами осталась, – отвечал священник, говоривший на о, скрывая от
раненого, чтобы не огорчить его, то, что на Малаховом кургане уже развевалось французское
знамя.

– Слава Богу, слава Богу – проговорил раненый, не чувствуя, как слезы текли по его щекам, и
испытывая невыразимый восторг сознания того, что он сделал геройское дело.

Мысль о брате мелькнула на мгновенье в его голове. «Дай Бог ему такого же счастия»,
подумал он.

26.

Но не такая участь ожидала Володю. Он слушал сказку, которую рассказывал ему Васин,
когда закричали: «французы идут!» Кровь прилила мгновенно к сердцу Володи, и он
почувствовал, как похолодели и побледнели его щеки.

С секунду он оставался недвижим; но, взглянув кругом, он увидел, что солдаты довольно
спокойно застегивали шинели и вылезали один за другим; один даже – кажется, Мельников –
шутливо сказал:

– Выходи с хлебом-солью, ребята!

Володя вместе с

Влангой , который ни на шаг не отставал от него, вылез из блиндажа и побежал на батарею.
Артиллерийской стрельбы ни с той, ни с другой стороны совершенно не было.

Не столько вид спокойствия солдат, сколько жалкой, нескрываемой трусости юнкера
возбудил его. «Неужели я могу быть похож на него?» подумал он и весело подбежал к
брустверу, около которого стояли его мортирки. Ему ясно видно было, как французы бежали к
бастиону по чистому полю и как толпы их с блестящими на солнце штыками шевелились в
ближайших траншеях. Один, маленький, широкоплечий, в зуавском мундире, с шпагой в руке,
бежал впереди и перепрыгивал через ямы. «Стрелять картечью!» крикнул Володя, сбегая с
банкета; но уже солдаты распорядились без него, и металлический звук выпущенной картечи
просвистел над его головой, сначала из одной, потом из другой мортиры. «Первое! второе!»
командовал Володя, перебегая в дыму от одной мортиры к другой и совершенно забыв об
опасности. Сбоку слышалась близкая трескотня ружей нашего прикрытия и суетливые крики.

Page 79/326