Page 6 - Дети подземелья

потомков слуг графского рода. Это были все какие-то старики в потертых
[3]
сюртуках и «чамарках» , с громадными синими носами и суковатыми
палками, старухи, крикливые и безобразные, но сохранившие при полном
обнищании свои капоры и салопы. Все они составляли тесно сплоченный
аристократический кружок, получивший право признанного нищенства. В
будни эти старики и старухи ходили с молитвой на устах по домам более
зажиточных горожан, разнося сплетни, жалуясь на судьбу, проливая слезы
и клянча, а по воскресеньям они же длинными рядами выстраивались
[4]
около костелов и величественно принимали подачки во имя «пана
Иисуса» и «панны Богоматери».

Привлеченные шумом и криками, которые во время этой революции
неслись с острова, я и несколько моих товарищей пробрались туда и,
спрятавшись за толстыми стволами тополей, наблюдали, как Януш во главе
целой армии красноносых старцев и безобразных старух гнал из замка
последних, подлежавших изгнанию жильцов. Наступал вечер. Туча,
нависшая над высокими вершинами тополей, уже сыпала дождиком. Какие-
то несчастные темные личности, запахиваясь изорванными донельзя
лохмотьями, испуганные, жалкие и сконфуженные, совались по острову,
точно кроты, выгнанные из нор мальчишками, стараясь вновь незаметно
шмыгнуть в какое-нибудь из отверстий замка. Но Януш и старые ведьмы с
криком и ругательством гоняли их отовсюду, угрожая кочергами и палками,
а в стороне стоял молчаливый будочник, тоже с увесистою дубиной в

руках.
И несчастные темные личности поневоле, понурясь, скрывались за
мостом, навсегда оставляя остров, и одна за другой тонули в слякотном
сумраке быстро спускавшегося вечера.
С этого памятного вечера и Януш и старый замок, от которого прежде
веяло на меня каким-то смутным величием, потеряли в моих глазах всю
свою привлекательность. Бывало, я любил приходить на остров и хоть
издали любоваться его серыми стенами и замшенною старою крышей.
Когда на утренней заре из него выползали разнообразные фигуры,
зевавшие, кашлявшие и крестившиеся на солнце, я и на них смотрел с
каким-то уважением, как на существа, облеченные тою же
таинственностью, которою был окутан весь замок. Они спят там ночью,
они слышат все, что там происходит, когда в огромные залы сквозь
выбитые окна заглядывает луна или когда в бурю в них врывается ветер.
Я любил слушать, когда, бывало, Януш, усевшись под тополями, с
болтливостью семидесятилетнего старика начинал рассказывать о славном