Page 10 - Домой

Николай Дмитриевич Телешов: «Домой» 10

Они брели тихонько по дороге, обнявшись

Он горько заплакал и не говорил уже более ни слова. Опять ему стало казаться, что вокруг
все гудит и свистит, опять кто-то тянет его за голову, и все перед ним кружится и горит… –
Домой! домой!.. – тяжело выговаривает иногда Семка и через силу открывает глаза, но уже
ничего не видит… Иногда кажутся ему какие-то новые люди, незнакомый новый барак; то
видит он мать, то речку Узюпку, то опять незнакомых людей, то дедушку Неизвестного; и ночь,
и день мешаются вместе, и, наконец, Семка снова открывает глаза.
Он лежит в комнате, на мягкой постели; он ясно видит над собой потолок, видит, как за
окном шатается голое жидкое деревцо: он в страхе думает: «Опять барак?!» – и хочет вскочить
и бежать, но тело его не шевелится, а голова точно примерзла к подушке.
«Где ж дедушка?» подумал Семка, ища глазами знакомое лицо. Но не было ни старика, ни
леса, ни трактовой дороги, и Семке стало горько и больно, зачем бросил его Неизвестный, – и
тихие слезы обильно заструились по его бледному, исхудалому лицу…

VII

Однажды, в больничном халате, все еще слабый после болезни, Семка стоял у окна и
задумчиво глядел на пустынную улицу, где ветер гонял через лужи сухие осенние листья.
Позади Семки стоял Демидыч, больничный солдат, и тоже глядел, думая свою думу. Он уже
рассказывал Семке, как его больного, без памяти, принес сюда старик. «А тут случился